Тема «Отрывок из романа Мятеж или планета ГАН.»

[Волотов Алекс]

Он заскочил на подвижную ступень эскалатора, и она послушно подхватила и плавно понесла его вверх, вынося из сумрачного чрева бесконечных подземных переходов аэропорта. Он поднял голову и посмотрел по направлению движения. Там, вверху в ярком проёме открытых створок стеклянных дверей в лучах полуденного солнца виднелся силуэт женщины в лёгком полупрозрачном летнем платье. Копна светло каштановых волос казалось излучала золотое сияние.

Сердце Лекса учащённо забилось: неужели…? И с этой секунды, не отрывая глаз , он всматривался в силуэт. На середине подъёма он уже знал точно — да! Это была она, она — его любимая женщина, это была его Лимми.
Она прилетела раньше и уже ждала его. Усталость пробивалась сквозь, -чуть заметную, -паутинку морщинок у глаз. Она тоже его заметила и, как всегда при их встречах, они сияли счастьем и любовью. А её прелестная, радостная широкая улыбка, обнажавшая ровный ряд белоснежных зубов, говорила больше, чем могли бы сказать слова. Да и глупо было, что -либо говорить: слова бледны, бесцветны. Только губы и руки могут всё сказать без лукавства, да сияние глаз, которое не подделать: оно идёт от сердца.

Они стояли обнявшись и молчали. За столько лет давно уже научились понимать друг друга без слов. А людской поток обтекал их. И каждый из толпы думал о своём: - что места не нашли обниматься, стали на проходе; или — вот бесстыжие: обнимаются на людях и хоть бы что, совсем совесть потеряли; или — наверняка не жена: с жёнами так не обнимаются, а были и такие: - вот здорово, смотри, как обнимаются, наверняка влюблённые, в таком возрасте, а так горячо, аж завидно. Вот бы меня так кто-нибудь так встречал.

Она умница: так здорово всё придумала — эту встречу в Северной столице. И пока ждала его уже всё разузнала. На вокзале в городском справочном бюро можно снять квартиру за вполне приемлемую плату. Заплатив по тарифу, - за справку, - они получили номер телефона. Старческий голос спросил, что именно их интересует, и уточнив, старушка велела перезвонить ей через несколько минут и лишь потом назвала адрес.

Комната их вполне устроила. Большая кровать, минимальный набор мебели, ванная комната и кухня. Что ещё надо для странствующей пары. Они не афишировали свои отношения и хозяйка, одинокая женщина лет тридцати пяти — сорока, сочла их семейной парой. Это уберегло их от нескромных вопросов, излишнего ненужного внимания и пошлых взглядов в адрес Лимми.

Позже хозяйка дала несколько полезных практических советов, в плане посещения достопримечательностей и экономии денег. Всю неделю они пытались объять необъятное. Конечно — Эрмитаж, Исаакиевский собор, Адмиралтейство, Петергоф. Смольный, Петропавловская крепость. Покатались по Неве на речном трамвайчике.

Вечером приползали чуть живые домой, ужинали и шли отдыхать. Однажды хозяйка, Светлана, попросила составить ей компанию и тогда они, немного больше обычного, засиделись за столом, распивая бутылочку вина от хозяйки. Похоже — она была не прочь выпить, - отпечаток этого пристрастия можно было уловить на лице, - но одной было как-то скучновато, хотелось общения:
- Ну, рассказывайте! Где были, что видели?
Лимми ответила за двоих:
- Целый день в Эрмитаже были. Да разве одним днём там обойдёшься. Даже не знаю сколько надо времени, чтобы всё посмотреть не спеша? Тем более мой, - она сделала жест в сторону Лекса, - обожает живопись. Перед каждой картиной прям млел.
- Ну, скажешь, так уж и млел, - возразил Лекс. И подумал, - так приятно, так по домашнему она назвала меня «мой». Греет душу.
- Мы чего тут сидим просто так. Давайте по глоточку, а то уже в горле пересохло. За здоровье! - и с этими словами потянулась чёкаться.
Выпили, закусили.
- Ну, чё ты как не родной, Лекс. Ухаживай за дамами, - оживилась хозяйка, - наливай, - между перво и второй, как говорил мой покойный, - царствие ему небесное, - чтоб даже пуля не успела пролететь.
Лекс взял бутылку и разлил по второй.
- А вы откуда приехали-то. А то я пускаю людей даже не спрашиваю ни документов, ни откуда, - и закурив продолжала, - когда-нибудь вынесут, к чёртовой матери, всё из квартиры. И не дожидаясь ответа продолжила:
- А вы мне сразу понравились, я хороших людей за версту чую. Ну, давайте по второй, не чёкаясь — помяним.
Выпили по второй. Лекс успел вставить:
- Мы из-под Караганды, я служу там.
- Офицер или прапорщик? - и опять не дожидаясь ответа, - Лекс, почему бокалы пусты, ухаживай, давай наливай. Что ты цедишь — наливай нормально.
Лекс выполнил команду. Себе и Лимми по чуть-чуть, Светлане - как просила. И она, подняв бокал предложила тост:
- Люблю военных, ребята давайте за вас, - и маханула полный бокал.
Ну, всё! - подумал Лекс, - сейчас начнётся: - ты меня уважаешь? По-моему пора валить.
- Спасибо за угощение! Встали рано, натопались, пора и на отдых, - и вопросительно посмотрел на любимую:
- Да, солнце моё?
Но не тут-то было, мало того, что хозяйка разошлась и отпускать гостей не хотела, так ещё, уже совершенно неожиданно и его подруга приняла сторону хозяйки. То ли из женской солидарности, то ли хмель с усталости ударил в голову. Лексу ничего не оставалось, как повиноваться и продолжить банкет вместе с женщинами. Светлана командовала:
- Лекс, наливай, - и пока он разливал остатки по рюмкам, она важно подняла указательный палец вверх, и хриплым шёпотом, выпуская табачный дым, произнесла, - я вам скажу, как можно сэкономить на экскурсиях. Никому не говорила, а вам скажу. Потом благодарить меня будете.
И с видом человека выдающего, - как минимум,- государственную тайну, начала вещать:
- Слушайте сюда. Я вам вот, что скажу, голуби мои, хорошие вы ребята, уважаю таких людей.
«Так и знал, что кончится всё этим», - подумал Лекс, а Светлана оглянувшись , будто кто-то мог её подслушать, и снизив громкость, продолжала:
- Никогда не покупайте экскурсии с гидом, Пристраиваетесь к группе и , как бы не специально, ну понимаете, прикидываетесь вениками и слушаете, а гид вам всё расскажет и покажет за бесплатно. Поняли? За бесплатно! Запомнили? Будете меня потом благодарить, -закончила она.
«Вот открыла Америку, мы сегодня по Эрмитажу так ходили», - подумал Лекс. Но ответил совсем другое, чтобы не огорчать хозяйку:
- Классная идея, правда Лимми? Теперь так и будем делать. Спасибо тебе — ценный совет.
Лимми с удивлением и восторгом смотрела на Лекса. Он поймал её взгляд и слегка улыбнулся в ответ.
- Вот, я же говорила, - и взяв в руки бутылку, глянула её на просвет и подивилась, - о, ёпрст, кончилось, что ли? - в недоумении произнесла хозяйка, - ща схожу, у меня ещё есть.
- Солнце моё, ты как, ещё будешь пить? Может пойдём в люлю, - тихо предложил Лекс. Лимми кивнула в ответ и обратилась к Светлане:
- Свет, извини, пойдём мы уже. Не обижайся, нам хватит. Оставь на следующий раз.
Та сделала обиженное лицо, закурила, сделала глубокую затяжку и плаксиво произнесла:
- А поговорить, одну меня бросаете? Хорошо ж сидим, душевно.
Лимми обратилась к Лексу:
- Давай ещё немного посидим. Ну, чуть-чуть.
- Так я сбегаю, принесу бутылочку? - обрадовалась хозяйка.
Лекс вдруг вспомнил, что он офицер и, хорошо поставленным командным голосом, скомандовал чётко и строго:
- От-ставить!!!
Хозяйка, которая уже было начала вставать, так и припечаталась к стулу, что только и смогла произнести:
- Ну, блин, ты даёшь! Вот, что значит военный. Скажет, как кувалдой в лоб. Класс! Ладно, идите уже отдыхайте, и с этими словами она махнула в их сторону рукой, как бы говоря — убирайтесь к чёртовой матери. А вдогонку проговорила:
- В следующий раз ещё посидим.
Лимми звонко рассмеялась: она тоже никак не ожидала от Лекса, - всегда мягкого и обходительного, - таких командирских интонаций и командных навыков.

Позже, лёжа в постели, Лекс пристал к Лимми с нескромным вопросом по поводу её необычно бурных проявлений любви:
- Ого! У нас так впервые за столько лет! Что с тобой сегодня вдруг случилось.
Она и сейчас, - впрочем, как и всегда, - очень стеснялась обсуждать эти темы. Поэтому с очень милой застенчивостью, опустив глаза, не смотря на выпитый портвейн, объяснила:
- Ты же меня целый день готовил: гладил, обнимал, целовал. Вот поэтому, так и получилось.
- Вот никогда бы не мог предположить. Честно признаюсь — подумал, что вино так подействовало.
Лекс и подумать не мог, что эти совершенно невинные прикосновения могут так возбуждающе подействовать на женщину. Это для него было приятной неожиданностью, открытием. Но было и другое менее приятное открытие.

Лимми очень не хотелось продолжать обсуждать эту запретную тему, поэтому она перевела разговор на другое:
- А ты нас с хозяйкой удивил, а её, по-моему ещё и напугал: как гаркнул — отставить. У неё на лице такой испуг был. А я так смеялась. Видишь - три дня вместе, а узнаём что-то новое друг о друге. Честно скажу — не ожидала. Но получилось весело, а главное результат сто процентный, - она улыбнулась обняла Лекса и закрыла глаза. Утомлённые они заснули.

Лекс всегда считал, что обладает железной выдержкой и силой воли. Благодаря чему он способен переносить любые тяготы и испытания, как физические так и душевные. Мог переносить голод, боль, холод и жару. Считал, что может даже запретить себе любить. Но пара эпизодов подорвали его веру в свой железный характер.

Это было довольно давно, ещё в первый год их отношений. Они сидели в её квартире, обнявшись в темноте у окна, и молчали. Только свет уличного фонаря сквозь штору проникая в комнату, добавляя уюта. Уж не знаю, что у Лимми творилось в голове и было на уме, но только она вдруг сделалась холодной и колючей. Лекс ощутил всей кожей. Сняла его руку с плеча и отстранилась.

Не отвечая на вопросы она превратилась в холодное изваяние, в неприступную крепость. Лекс метался в поисках причины. В голове, как в ЭВМ, прокручивались сотни вариантов в поисках ответа на вопрос: -чем он мог обидеть свою любимую? - но не находил.
Не мог даже предположить, не мог остановиться ни на одном варианте, который хоть мало-мальски мог бы объяснить такой поворот. Какая, самая нелепая, и самая первая мысль может прийти в голову влюблённому в такой ситуации? Ну, конечно же: - она меня разлюбила, она меня больше не любит. Всё кончено!

Слёзы отчаяния навернулись и уже готовы были хлынуть потоком и затопить эту квартиру и всю их маленькую планету. Тогда он стал перед ней на колени, обхватил её, ткнулся носом в мягкий живот, и дрожащим, от сдерживаемых слёз, голосом, полным мольбы попросил:
- Не бросай меня, пожалуйста.
Она подняла его с колен, нежно прикоснулась к губам и ласково произнеся:
- Тебе пора, - проводила его до двери.

По дороге домой он ещё пытался отыскать причину. Потом ещё не раз он мысленно возвращался к этому эпизоду, но ответа так и не находил. Это так и осталось для него непостижимой загадкой. Спросить у Лимми он не отваживался, боялся спровоцировать, дабы не повторилась ужасная ситуация. Которая привела к жуткой, очень болезненной ломке его представления о своих возможностях и унизительных рыданиях.

Лимми, оставшись одна, присела на край кровати закрыла лицо руками и заплакала. Это были слёзы горечи и счастья. Когда они сидели обнявшись, она вдруг, так ясно себе представила, как он, её любимый Лекс, сейчас придёт домой и нырнёт к жене под бочок. И как будут они миловаться.

Спрут ревности скрутил всё её тело. Она вся внутренне сжалась и похолодела. Но сейчас, когда Лекс ушёл, она с теплотой вспомнила, как он стоял передней на коленях готовый разрыдаться и просил, чтобы она не бросала его. Сердце наполнилось теплом и тихим счастьем. За эти слова она готова всё ему простить.

Ревность — это неизбежный спутник всех любовников. Каждый из них вынужден считаться с тем, что твоя любимая или любимый вынужденно или нет, но делят ложе с законными мужьями и жёнами. Лекс, - тоже однажды случайно, будучи в гостях у Лимми - заметил через не плотно закрытую дверку прикроватной тумбочки початую упаковку контрацептивов. Долго потом страдал, не мог отойти. Всё убеждал себя в неизбежности этого.

И вот, спустя семь лет ситуация почти повторилась. «Почти», потому что в этот раз Лекс, по крайней мере, хотя бы догадывался о причине. Оставалось два дня до окончания свидания, а следовательно и до отъезда. Они разложили билеты и стали вникать в детали. Кто когда улетает. Идеально у Лимми состыковать рейс с Лексом не получалось: у него — прямой, у неё с пересадкой. Дату они оговорили заранее и Лекс взял билет, как договаривались. Лимми же — на следующее утро.

Она как-то сникла, взгляд сделался усталым, обращённым внутрь себя. Выражение лица — отстранённым, замкнутым, почти не живым. Лимми на глазах будто окаменела.
- Солнце моё, что случилось, тебе плохо? - взволновался Лекс.
Но она как-будто не слышала. Он попытался её обнять, но руки соскользнули, как с холодного мрамора. Сперва его охватила ярость: - за что с ним так, что он сделал, что ни так-то? Что за дурацкие глупые капризы.

Затем ярость сменилась страхом. Его охватила паника. Он перестал, что-либо понимать: страх потерять любимую затмил его разум, лишил воли. И, как тогда, он опустился перед ней на колени и сквозь рыдания можно было различить невнятные, как скомканная бумага, слова:
- Солнце моё, родная моя, не улетай, не бросай меня.
Он обнял её колени, положил на них голову, продолжая рыдать. Сколько прошло времени он вспомнить потом не мог, он только почувствовал, как его гладят по голове. От счастья он встрепенулся, слёзы высохли. Он взял её руки в свои и стал целовать ладони. Она по-детски хихикнула и отстранила руку со словами:
- Не надо, щекотно.
Это вызвало у Лекса такой прилив нежности, от которого он стремительно поднялся с колен, помог Лимми подняться со стула и крепко её обнял:
- Ты моя! Иди ко мне. Я тебя очень сильно тебя люблю, не пугай меня так больше. Я без тебя не смогу…
- И я тебя. Хорошо больше не буду, мой миленький.
Близость довершила примирение. Ночная кукушка перекуковала дневную.
Через день Лекс улетел вечерним самолётом, а Лимми осталась с хозяйкой. Ехать в аэропорт она отказалась: плакать на людях не хотела, да и потом - не хотела одной возвращаться. Он и не настаивал. Прощаясь, она грустно, с горечью, произнесла:
- Я тебя встречала, я ж тебя и провожаю.
Лекс всё понял, и этот укор и ту тяжёлую сцену, пережитую им два дня назад.

Вечером Лимми ужинала вместе с хозяйкой. Светлана, конечно, не удержалась: её распирало от любопытства. Она поставила на стол, не выпитую в прошлый раз, бутылку портвейна, вместе с Лимми сообразили закуску. Лимми предвидела допрос и была к нему готова.
Светлана из последних сил терпела, чтобы не наброситься на жиличку с расспросами. И, дождавшись первого выпитого бокала, завела разговор:
- Послушай, я вот тут, чего-то не поняла, или чего-то пропустила - вы, что поссорились что ли? С чего это твой-то укатил без тебя?
- Да он мне не муж, - грустно ответила Лимми.
- Да ты чё!? Вот же ёпрст, Не, чё, правда? Любовник, что ли? - оживилась хозяйка и её глазки заблестели хищным блеском, предчувствуя награду:
- Нет, он мне не любовник, - делая ударение на каждом слове, парировала Лимми и для ясности строго, с металлом в голосе, добавила, - он мой любимый человек.
Говоря так, она надеялась поставить точку в этом разговоре. Но не тут-то было: только подогрела интерес. Светлана разлила по фужерам вино и с жаром продолжила разговор:
- Вот бы никогда не подумала: вы так вместе смотритесь. Ни дать не взять — муж и жена.
Глаза Лимми засветились и лицо озарилось чуть заметной счастливой улыбкой:
- Спасибо, я знаю, - уже дружелюбно произнесла она и добавила, - все говорят, что мы подходим друг-другу…
Светлана не дала закончить: она уже держала в руках бокал, и он обжигал ей руку:
- Ладно тебе, не обижайся на меня и не переживай! Жуть, как люблю такие истории. Давай лучше выпьем, - и с этими словами они сдвинули бокалы и выпили. Хозяйка опять продолжила удовлетворять свою страсть к чужим тайнам. Поэтому наспех сунула в рот кусок колбасы и, - ещё не прожевав, - продолжила:
- Уж на что у меня глаз намётан, но я никогда в жизни бы не догадалась. А он-то тебя любит?
Лимми не ответила и только кивнула.
- А тогда почему не вместе? - не унималась хозяйка.
- Мы пытались, он, даже заявление на развод подавал. И муж меня отпускал, только без детей. Вот и приходиться теперь тайком дружить, - печально поведала Лимми.
Светлана разливала опять. Лимми одёрнула её:
- Не гони так. Мне не наливай.
- Хорошо, давай по чуть-чуть, - согласилась та. Она уже захмелела и её речь сделалась тягучей.
Выпили, Светлана закурила. Лимми попросила сигарету и, заметив вопросительный взгляд, ответила:
- Нет! Не курю. Только изредка , по настроению. А, вообще-то, знаешь, - вдруг она перевела разговор на другое, - обидно немного: ведь мог бы и позже улететь, проводил бы меня до самолёта, - мечтательно произнесла она, и продолжила, - так хотелось, чтобы помахал мне на дорожку перед вылетом, а я бы смотрела на него через иллюминатор, - когда она закончила - в глазах стояли слёзы.
- Нет, Лимми, ты всё-таки сумасшедшая: какая разница, кто кого провожает, я тебя не понимаю, - сказала Светлана.
В ответ Лимми вдруг неожиданно озорно мотнула головой и рассмеялась, произнеся:
-Вот такой каприз! Могут быть у женщины капризы?
- Ей Богу, ты, как маленькая. Тяжело, наверное, мужикам с тобой? - спросила хозяйка.
Лимми ответила не сразу. Было уже за полночь, За окном опустилась белая ночь. В кухню к женщинам прокрался полумрак. Но было ещё достаточно светло, чтобы можно обойтись без света. Да и так было уютнее. Выпитое вино и обстановка располагали к откровенному разговору:
- Я, как-то не замечала, - ответила она, и немного подумав, добавила, - может ты и права. Но Лекс меня очень сильно любит: даже недавно плакал — просил, чтобы я его не бросала. Вот дурачок, как же я его брошу, если я сама его очень сильно люблю, - закончила она.
- Как интересно! Обожаю такие истории. Ну, впрямь Шекспир - «Ромео и Джульетта»! Вот и давай, подруга, за это выпьем, - предложила Светлана, и после добавила, - Честно говоря, мне всё равно — муж с женой или любовники. Только для любовников такса другая. - Светлана сделала глоток и продолжила:
-Тут я продешевила. Ну, да ладно: сама виновата, паспорта не спрашиваю. У меня глаз намётан, я любовников за версту вижу, у меня глаз - ватерпас, - и заметив удивлённый взгляд жилички, поспешила исправить возникшую неловкость, - ну, да, с вами вот только промашка вышла. Нет, нет, ты не переживай: с Лекса твоего надо было денег истребовать. Говорю же — я без претензий, сама виновата. Ладно, что-то занесло меня не туда. Хорош об этом. Давай по глоточку, - и Светлана разлила остатки портвейна по бокалам.
После того как выпили, она вернулась к прерванному разговору:
- А твой-то, законный, что - простил?
- Нет, конечно. Делаем вид, что ничего не произошло. Хотя иногда нет-нет да и сорвётся. Ну теперь уже совсем редко, а по-началу сильно переживал, нервничал. Даже всё моё нижнее бельё изорвал в порыве бешенства.
- Белье! Хорошо вообще не прибил. Во, страсти-то какие. Ужас! Да, я представляю сколько тебе пришлось натерпеться, - пожалела Светлана.
- По-началу просто с ума сходил. Не знал уже на ком зло сорвать. Детей приведёт, поставит передо мной и говорит им: - Вот смотрите, ваша мама хочет от нас уйти, хочет вас бросить. Дети в плачь, а он и рад. Натерпелась я, конечно, лучше и не вспоминать, - и, вдруг, неожиданно, предложила, - давай лучше выпьем!
Эти воспоминания причинили ей боль. Разбередили старую душевную рану. Светлана с удовольствием подхватила:
- Давай, мать! Ну их к чёрту этих мужиков: одни беды от них.
- Ну, нет! Я не согласна: что-то хорошее от них, всё-таки, есть, - произнесла Лимми с лукавой улыбкой и подняла бокал…
На утро самолёт уносил её домой к мужу.

А ещё через месяц они опять встретились на своей маленькой планете. Почти восемь лет им удавалось жить двойной жизнью. Скрывать от всех свою любовь и не частые встречи. Жизнь в городке шла своим чередом, только, что-то незаметное, скрытное копилось в душе Лекса и на самой планете происходило что-то неуловимое, неощутимое физически.

Почему-то молодых офицеров стало увольняться больше, как никогда до этого. Больше народа потянулось на большую землю. Там происходили какие-то глубинные процессы. Пока они явно не касались жизни на их планете. Но в воздухе уже повеяло запахом перемен.

Аборигены, всегда проявлявшие братские чувства по отношению к военным, вдруг стали проявлять агрессию. Были случаи, когда молодёжь пыталась задираться с рыбаками и, даже поговаривали, о имевших место случаях стычек. И наконец, произошёл совсем дикий случай: у одного фермера, хозяйство которого примыкало к городку, аборигены увели несколько овец.

Незаметно стали холоднее и продолжительнее зимы. Было много на этот счёт предположений: то ли солнце стало остывать, то ли планета незначительно, постепенно стала отдаляться от светила. Но к единому мнению так и не пришли. Факт остался фактом.

Кит стал реже привозить продукты. Немного только для особо приближённых и, конечно же, для тех от кого зависел — начальству. Основной упор теперь делался на бензин, которого просто катастрофически не хватало в городке. Спрос был огромный и, казалось бы, Кит мог бы хорошо зарабатывать на этом деле, но он был очень щепетилен в этих вопросах. Почти без наценки и только нужным людям. Лекс оставался бессменным его спутником.

У Кита не было своего транспорта, зато у него был Лекс — надёжный, безотказный, лёгкий на подъём и всегда готов помочь Киту осуществлять его идеи. А идеи из Кита просто фонтанировали. То ли погонять в пойме реки и поохоться на копытную дичь, то ли поехать в какую-то деревню и купить целую свинью к Новому году.

Потом долго возиться с ней в гараже. Смолили, разделывали. Однажды Кит узнал о каком-то болоте, в котором кишела пернатая живность. Конечно, они туда рванули. Для бешеной собаки — сто вёрст не крюк. Поэтому в гараже Лекса стояла всегда полная бочка бензина. Для этого Кит и делал маленькую наценку.

В одну из последних поездок за, так называемую, «халявку» , так любимую Китом, Лексу пришлось заплатить кровью. Всё было, как обычно. Заехали на пивзавод, к мастеру Василию, погрузили пару десятков ящиков пива и несколько бочек разливного. Затем, - по уже отработанному маршруту, - в продовольственный магазин. Взять сметаны да творожка.

Кит ушёл, в машине остался Лекс и водитель. Всё тот же прапорщик, Саня, с которым они ездили уже не первый раз. Высокий, мосластый, крепко сложенный. Пока образовалась свободная минутка решил выйти не перекур: Кит был не курящий и поэтому категорически был против курения в кабине.

Водитель стоял перед машиной, по-хозяйски, широко расставив ноги, и не спеша, с наслаждением, курил. Вдруг перед ним возникли двое молодых крепких парня и развязно, с наглой ухмылочкой начали приставать:
- Что-то ваши больно много товара у нас берут, - начал первый.
- И, что? Сколько надо, столько и берём, - ответил с вызовом водитель.
Такого напугать не просто: тот ещё, тёртый калач.
- Пошлину платить нужно за товар, - продолжил «наезд» второй.
- Кому!? Тебе, что ли? Морда не треснет? - поинтересовался прапорщик.
- Ты, чё такой борзый? Типа, смелый очень? - продолжили обострять обстановку парни.
- Это мне вас бояться, что ли? Отдыхайте, пацаны. Валите отсюда, - не уступал Саня.
- А мы ща проверим, какой ты смелый, - с этими словами «рэкетёры» встали в боксёрскую стойку, сжав кулаки.
- Ну, рискните! - сказал Саня и тоже принял позу для отражения нападения.
Завязалась драка. Молодые разбойники, было заметно, хорошо владели приёмами рукопашного боя. Стоя на одной ноге они поочерёдно выбрасывали согнутую ногу и рукой пытались ударить в лицо. Водитель очень умело отбивался от двоих нападавших. Его огромные кулаки и длинные ноги, мелькавшие перед их носами, доставляли пацанам массу неудобств и поэтому они не желая попасть под его удар, осторожничали.

Дремавший, до сих пор, в кабине Лекс, вдруг встрепенулся и, увидев неравный бой, - двое на одного, - выскочил из кабины и поспешил на помощь. Драться, - по настоящему, - Лексу никогда не доводилось, но сейчас это не имело значения. В школе его приятель ходил на борьбу и после тренировок показывал ему всё чему обучался, оттачивая на Лексе усвоенные приёмы. Соответственно эти приёмы перенял и Лекс и неплохо ими владел.

Он встал рядом с Саней готовый отбиваться и когда, уклонившись от удара, успел нырнуть под руку нападавшего и с силой дёрнуть снизу за рукав на себя. Парня стало разворачивать и теряя равновесие он сделался лёгкой добычей для броска. Лекс, как учил приятель, обхватил пацана сзади двумя руками и немного подсев под него, провёл бросок «прогибом через себя». Нападавший оказался на земле, а Лекс, задрав ему на голову куртку, лишил подвижности и победно восседал на поверженном сопернике.

Вдруг он почувствовал, как кто-то сзади дёрнул его за пояс. Он обернулся — перед ним стоял ещё один местный и держал в руках охотничий нож, это был его нож, Лекса, направленный лезвием в его сторону. Пока он был занят борьбой, тот третий незаметно вытащил нож из ножен, которые висели сзади на его поясе. Между двумя угрозами Лекс выбрал вторую и, отпустив поверженного противника, встал перед парнем с ножом:
- Эй, мужик! Нож отдай! Верни нож.
На что тот высказал своё видение этих обстоятельств:
- В драке нельзя нож, - сказал и сделал шаг назад, помотав головой. Явно давая понять, что отдавать не собирается.
Лекс не сдавался, он сделал шаг вперёд:
- Кому говорю? Верни нож!
Парень ещё сделал шаг назад и только отрицательно мотал головой. Лекс совсем забыл об оставленном на земле парне. В это время кто-то сзади положил руку на плечо. Он обернулся и тут же получил удар кулаком в нос. Лекс инстинктивно уклонился назад и в сторону, уходя от второго удара. Кровь хлынула из носа. Вид крови, наверное удовлетворил нападающего, потому что последующей атаки не последовало.

В этот миг кто-то сзади потащил Лекса за куртку:
- Всё, давай в машину быстрее, - раздался голос Кита, - пока тут вся деревня не набежала.
Кит продолжал тащить Лекса за рукав и подталкивать к машине. Помог забраться в КУНГ и махнул водителю, чтобы ехал.
И только отъехав на почтительное расстояние от деревни, Кит дал сигнал водителю остановиться. Кровь не успокаивалась, Лекс лежал на лавке, запрокинув голову и зажав нос. Достали аптечку, вынули вату и марлю, Кит свернул тампон, намочил холодной водой и приложил Лексу на нос, который к тому времени заметно распух.

Ну, что за непруха такая? - думал Лекс, - нос заживёт, а вот ножа лишился — очень жалко: столько времени потрачено, с какой любовью и терпением он выводил лезвие. А сколько времени ушло на гарду и на ручку из козьей ноги. Он его сделал взамен того, который изъял у него рыбнадзор. Было очень обидно. А с другой стороны, всё могло бы кончиться много хуже. Нос заживёт.

В поздних вечерних сумерках, уже не далеко от переправы через реку, они вдруг остановились. Дверь в кузов отворилась и к Лексу залез знакомый парень. Правый лётчик с их городка. Лекс даже фамилию припомнил - Жилин,- кажется. Поздоровались:
- Привет, каким ветром тебя сюда занесло. Пешком собрался идти? Здесь километров тридцать, наверное?- Лекс был рад попутчику.
- Приветствую! Да, тридцать два, - уточнил сослуживец. - По делам был у знакомых. Вот повезло! В такое время вряд ли кто-нибудь будет ехать. А тут вы. Замёрз! До костей продрог. Уже хотел к знакомым возвращаться на ночёвку. Они предлагали, но, что-то домой захотел, - радостно болтал коллега, - через час будем дома, к маме под бочок.
И внимательнее глянув на Лекса, который сидел с зажатым в руках окровавленным тампоном, с запекшейся кровью у ноздрей распухшего носа, поинтересовался:
- А с носом-то что?
- Да, с местными пацанами зацепились. Совсем, в конец, оборзели: выкуп, - говорят, - давай, за товар, - пояснил Лекс, не без гордости выставляя свой разбитый нос.

Через час с небольшим, как и рассчитывал Жилин, въехали в городок. Время было ближе к полуночи. Жилин бодро пошёл домой, а Кит, водитель и Лекс, подъехав к гаражу, разгружали ящики с пивом и прочую снедь. Как только закончили, водитель попросил у Кита пива и поехал ставить машину в парк. Кит с Лексом, усталые, присели за маленький столик, открыли по бутылке пива, Лекс сорвал с верёвки вяленого чебака, подал Киту и сорвал себе.

Вдруг в ворота постучали, и голос, который не возможно было спутать, потребовал:
-Кит, открывай!
Кит вздрогнул и подскакивая, кинулся открывать ворота, бросив через плечо:
- Командир!
Вошёл командир в обнимку с… Жилиным! С командиром было явно, что-то не то. Лекс подумал, что он пьян. Но первое смущение рассеялось и командир предстал опять в привычном обличие, каким привык его видеть Лекс — независимым, гордым и властным. Оглядев гараж, он обратился к Киту:
- Как съездили? - и мельком взглянув на Лекса, добавил: - Кит, почему у тебя нос цел?
И брезгливо глянув на него приказал:
- Пива нам, бутылочек десять. Потом рассчитаюсь, - и грозно глянув на Кита, спросил:
-Ты зачем его привёз?
И не дожидаясь ответа, они забрали пиво, которое Кит уже успел поставить на стол, и командир увёл куда-то, - в темноту ночи, - сникшего, растерянного и безмолвного Жилина.

Кит, ещё более уставший, обессилено упал в кресло. Лекс выглянул из ворот и никого не увидел. Эти двое будто растворились в темноте. Плотно закрыл ворота и задёрнул тяжёлую штору. Кит поинтересовался:
- Ушли? - и отреагировал на утвердительный кивок Лекса, злобной тирадой в адрес командира:
- Вот так! Вози им, ты же ещё и виноват! Почему нос цел? Почему привёз Стаса? Я виноват, что ли? А нечего с чужими бабами связываться! Кит ему виноват! - продолжал буйствовать тот.

Лексу было невдомёк, что происходит. Почему вдруг командир среди ночи гуляет с этим Жилиным. И только после последних слов Кита, он сообразил, что произошло.
- Во же случай! А он мне говорил, что его оставляли знакомые, у которых он гостил, но захотел под бочок к жене, - произнёс Лекс и глупо пошутил: - Знал бы, что место занято, так остался бы гостить.

А командир повёл Жилина в свой гараж. Сели, открыли пиво. Жилин не выдержал затянувшегося молчания, видно было, что шла внутренняя борьба, в глазах металось отчаяние:
- Командир! Ну как же так? Она же мне чуть ли не каждый день о любви говорила. Что же, значит — врала всё это время? И давно это у вас? - спросил Стас, сам боясь ответа, но желая чтобы было ещё больнее. Ему хотелось достигнуть предела своего горя. Хотелось сойти с ума, чтобы ничего не соображать, чтобы мозг взорвался или отключился. Он, даже, не винил командира. Не захотела — ничего бы не случилось.

Командир молчал. Никогда за долгие годы службы ему не приходилось оправдываться. Тем более перед молодым подчинённым. Но он прекрасно понимал, что здесь и сейчас нет подчинённого и командира, а есть оскорблённый муж и застигнутый на месте преступления, взятый, - так сказать, - с поличным, любовник.

Соответственно и разговор нужно выстраивать исходя из этого. Конечно он виноват перед этим парнем. Но словами теперь вряд ли можно, что-то поправить. А говорить, что-то надо. Он вспомнил, как она смотрела на него, - она - молодая, красивая, как греческая богиня, стройная, с упругим телом нагульной серны, - при их встречах в штабе на службе. Её взгляд, огромных влажных тёмных глаз, как у лани, говорил больше чем слова, он был призывный.

И тогда, восьмого марта, когда он поздравлял женщин штаба, они сидели за одним большим столом друг напротив друга и она бесстыже не сводила с него глаз. Как только заиграла музыка она сама пригласила его на танец и прижалась бёдрами так, что… А потом они целовались в его кабинете и после… Прямо на столе... И сегодня она сама позвала его к себе домой.
Командир заговорил:
-Прости меня, если сможешь, чёрт попутал. Как говорится: - седина в бороду, бес в ребро. Честно признаюсь — без дрожи , спокойно не мог на неё смотреть. Хороша она у тебя, кровь с молоком. Не устоял, - спрятав гордость и апломб, каялся командир. - Не вини её, она у тебя хорошая, порядочная женщина.
- Да, уж, - иронично отреагировал Стас.
- Ты же не знаешь, сколько раз я к ней подкатывал и получал отпор, - продолжал командир, - каких трудов мне стоило уговорить её на сегодняшнее свидание.
- Доброжелателей у нас полно и завистников тоже. Мне же нашептали, как она на шею тебе вешалась на Восьмое марта в штабе, при всех, - возразил Жилин, - так что — не защищай её. Гулящая баба мне досталась. Ты-то сам мужик видный, хоть и в годах, да ещё и командир, вот она и клюнула.
- Так с её ростом ей партнёров-то и не было, мелкие все. Поэтому она меня и пригласила, - нашёлся командир.
- Может всё так и есть, как ты говоришь, только мне-то от этого не легче. Командир, мне даже без разницы кто кого соблазнил. Важен сам факт. Мужик за порог, она уже с другим в постели. Я не смогу такое понять и тем более простить. Разведусь и пусть к своим валит к родителям, в свою деревню, - в сердцах произнёс Жилин, и продолжил: - Нам делить нечего: детей всё равно нет. Если бы любила, то никогда так не поступила бы, - и злобно, сквозь зубы, прошипел: - Шлюха!
- Не горячись. Я понимаю: всё ещё свежо и болит. Кому же понравиться? Может она просто пожалела меня, старого. А тебя и вправду любит, поговори с ней, только я тебя очень прошу: не сейчас. Через пару дней, глядишь всё и утрясётся. Ну, что - всё? Время-то уже к утру. Утро вечера мудреней. Давай расходиться, - предложил командир.

Через несколько дней Жилин отправил жену к родителям. Попросил машину у командира. Загрузил всю мебель, какая у них была. Себе оставил только диван, кухонный стол да пару стульев. Спустя неделю, в выходной Кит с Лексом заглянули к Жилину. Кит позвонил и, не дожидаясь ответа, бесцеремонно толкнул дверь. Она была не заперта.
- Стас! Дома? Эй! Можно? - поинтересовался Кит.
- Проходите, кто там, - и узнав голос Кита, продолжил: - Кит, ты? Проходи.
Они вошли. Комната выглядела по-сиротски: первое впечатление, что квартира не жилая. Голые стены, такой же голый пол, застеленный только грязным серым ковролином, уложенный строителями, при сдаче нового дома. Только не разложенный диван, со смятой подушкой, стоял у стены да шторы на окнах напоминали о присутствии хозяина.

Стас сидел на полу, прислонившись к стене с обшарпанными обоями и что-то бренчал на гитаре. Вокруг стояло несколько пустых пивных бутылок и полная пепельница окурков. При появлении гостей Стас живо поднялся. И со словами:
-Не обращайте внимания на беспорядок. Один переезд равен двум пожарам, - пожал руку вошедшим.
- Понятно, Стас. Мы тут с Лексом подумали и решили тебя навестить. Пивка баклажку принесли, - бодро сказал Кит.
Стас засуетился:
- Это вы здорово придумали, спасибо! А я, что-то скис. Выбила меня эта проститутка из колеи. Никак не могу в себя прийти, - с тоской и обидой проговорил он, и вспомнив, что-то, продолжил: - Ах, да! Давайте организуем место. Стол надо принести с кухни и стулья, сюда к дивану поставим.

Лекс с Китом пошли на кухню за мебелью. Жилин вытащил из дивана какое-то покрывало и застелил его. Похоже, что он так и спал, не раздеваясь и не раскладывая диван. Когда все приготовления были закончены и приятели расселись у стола и разлили пиво по гранёным стаканам, Стас смутившись произнёс:
- Извините: из посуды больше ничего нет. Всё ей отдал. Да, кстати, коньяк есть. С Моздока привезли, домашний. Будете? Сам не хочу: боюсь сорваться. Пока трезвый ещё как-то держу себя в руках.
- Ну и правильно! Нет спасибо, я тоже не буду, - поддержал его Лекс и обратился к Киту: -А ты как на счёт коньяка?
Кит отреагировал в своей манере:
- Нахрен с утра коньяк. Пиво есть.

Молча, неспешно сидели пили пиво. Свежее, только вчера из цеха, оно приятно пощипывало во рту. Говорить никто не хотел, да и не о чем. Каждый понимал в каком состоянии находится их сослуживец. Стас не выдержал:
- Ничего не понимаю — никто ничего не знал, а весь городок гудит. Только что - пальцем не тычут, ей Богу, как в деревне. Хоть на улицу не показывайся, - пожаловался он.
- Деревня и есть! Всё на виду, - подтвердил Лекс, - а как ты хотел. Это мы так думаем, что можно, что-то тайком делать, но недремлющее око «женсовета» уже тебя вычислило и пристально за тобой наблюдает, - пошутил он.
- Наверняка, кто-нибудь видел, как командир вечером заходил в твой подъезд. Фигура -то у него приметная. Прикинул — к кому бы это он может сюда зарулить. Сложил дважды два и на выходе результат. Сплетни разносятся, как чума, со скоростью ветра, - предположил Кит, тем более, что у самого рыльце было в пушку: не удержался, поделился с женой ещё той же ночью.
- Может и правда надо обдумать предложение командира, - вслух рассуждал Стас. - Предлагал помочь с переводом в другой гарнизон, если я захочу, - и в сердцах добавил, - опозорили они меня, с этой сучкой, а теперь предлагает. Благодетель, тоже мне.
- Соглашайся, что тебя здесь держит? Понятно — привык, друзья. Сколько ты уже здесь? Лет семь? - и увидев утвердительный кивок, Кит продолжил развивать тему: - Я не думаю, что где-то будет хуже, чем здесь. Ты же не рыбак, и не охотник, транспорта нет, гаража нет. А друзьями и там обзаведёшься. Я бы на твоём месте даже и не раздумывал, не упускай такой шанс.
- Надо подумать, может ты и прав, - уныло согласился Стас и потянулся за гитарой. Прошёлся по струнам, подкрутил колки, ещё раз проверил настройку. Взял первые аккорды и запел новую, только появившуюся, песню Ю. Антонова:
Не говорите мне «Прощай»,
Я помню, как мы повстречались,
Я целый день провёл в печали,
И вечер предвещал тоску.
Не говорите мне «Прощай»,
Я помню, как нашёл случайно
Глаза, которые печально
Искали лето на снегу…
Он замечательно играл и здорово исполнял, мягким тенором, подходящую по настроению песню. Но когда он запел припев, делая акцент на первые строки его голос вдруг немного задрожал:
Не говорите мне «Прощай», не говорите!
В глаза ещё раз откровенно посмотрите!
Согрейте сердце мне,
Прошу вас в трудный час,
Не представляю, как я буду жить без Вас,
Моя судьба сейчас на волоске,
Я замок свой построил на песке.
В конце-концов с голосом он справился, смог заставить его успокоиться, не дрожать и звучать ровно, но по щеке тихо и незаметно текла слеза. Он отвернулся и смахнул наворачивающиеся слёзы. Но в глазах задержалась такая неизбывная, вселенская тоска, которую так легко не смахнёшь. Стас допел до конца. Вытер тыльной стороной ладони глаза со словами:
- Что-то я раскис. Песня такая, да ещё пиво хмельное. Поэтому лучше и не пить.
- Ладно, Стас, ты держись, не раскисай. Спасибо за песню: здорово поёшь и на гитаре шаришь, как Бог, профессионально! - успокаивал его Лекс.
- Я же учился в музыкалке ни гитаре, - ответил Стас.
Кит засобирался.
- Что, Лекс, пойдём? Пусть человек отдохнёт, - сказал он и стал прощаться.
Лекс тоже попрощался и они ушли.

Жилин остался один на один со своей бедой. Пиво и Антонов, со своей душещипательной песней, только сильнее разбередили рану. Бурлящие эмоции требовали выхода. Он ещё посидел так, отложив гитару, тупо уставившись в одну точку и вдруг из груди вырвался то ли стон, то ли звериный рык и он со всей силы грохнул кулаком по столу.
- Сука!!! Сука! Сука! - заорал он во весь голос. И потом всё тише, тише:
- Что же ты наделала? Я же люблю тебя. Как же мне теперь? - перешёл почти на шёпот, и теперь уже не сдерживаясь и никого не стесняясь он дал волю слезам.

Через два, с небольшим, месяца Жилин покинул планету. А ещё через полгода уволился и командир. Пришло время уходить на пенсию старым кадрам. На их место пришли совсем другие люди, окружившие себя такими же. По принципу личной преданности, а не по заслугам, ни по авторитету. А лизоблюды всегда найдутся.

После той знаменательной поездки у Лекса не выходил из головы вопрос командира к Киту: - Почему ты цел? Тогда, когда началась драка, Кит не мог не видеть: сельские магазины - они напоминают аквариумы. Вместо стены огромное стекло. Значит Кит или, каким-то образом, не видел, что мало вероятно, или видел но не кинулся на помощь. Значит — струсил.

А ведь мы с ним сколько лет гоняли по степи. Я в нём был уверен, как в себе, в его надёжности, и слава Богу, что всё обходилось, - размышлял Лекс, - а если бы что-нибудь случилось, то теперь… Он понимал, что теперь эта уверенность пошатнулась. За всё время их дружбы ни разу не представлялась возможность проверить, каков он на прочность. Лекс на столько свято уверовал в своего напарника, что ему и голову даже не приходила мысль, что Кит мог всё видеть и не поспешил на выручку. А вот командир задал вопрос и угодил, что называется — не в бровь, а в глаз.

Минули тяжёлые для страны несколько дней под названием ГКЧП. На жизни планеты это, пока, не отразилось никак. Сменилось руководство, но услуги Кита остались востребованы и новому комсоставу. В следующий раз, когда настало время очередной поездки Лекс не задумываясь дал «добро».
Состав экипажа был тот же. Только пришлось выехать позже обычного. Водителя не предупредили заранее и он затеял мелкий ремонт и ТО. Поездка для него оказалась неожиданностью.

[Волотов Алекс]

Спасибо всем, кто прочёл и не постеснялся отметиться. Ещё всем спасибо за отзывы критические и одобрительные. Очень приятно! Всем привет. Честно признаюсь, что не ожидал такой "бурной" реакции. как в болоте.

[дмитрий]

... Да-а-а, прочитал, интересно, интрига имеет место быть. Но вот впечатление смешанное. Это только отрывок, фрагмент истории, а для полного впечатления нужен цельный рассказ. Это как выпить бокал пива и оценить всю бочку, сложно, надо хоть пару тройку бокальчиков, тогда и поговорить есть о чем, а в целом - пишите, будем читать. Интересно.

[Волотов Алекс]

Дмитрий, спасибо за отзыв. Конечно, вы правы, сложно судить о слоне, видя только кончик хвоста. Это начало десятой главы, думаю, завершающей. После завершения работы над романом планирую, по крайней мере буду пытаться, издать в виде книги.

[Зайсан]

Не далеко от планеты Ган в долине реки Тыш я провел лучшие годы своей жизни .
Спасибо большое за воспоминания .

[Волотов Алекс]

Дмитрий, спасибо за отзыв. Честно признаюсь - озадачили, никак не могу понять, чем, в этом отрывке, мог пробудить ваши воспоминания? Первая глава была посвящена жизни планеты. Там было, чем вас порадовать. Всё равно приятно. Спасибо! И "долина реки Тыш" вызвала улыбку. Это наш секрет.