Тема «Москва. 1993 год»

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
Вот уже несколько лет я пишу свои записки о жизни всех предшествующих поколениях нашей семьи, о самых дальних родственниках, о которых мне удалось собрать информацию, а параллельно - в виде Исторических справок, о самых значимых событиях в истории нашей страны, происходивших в тот или иной период жизни моих предков и меня самого. Начинаются эти записки с моих прадедов, с начала ХХ века. К огромному сожалению, сведений о более раннем периоде в истории нашей семьи, о более старших родственниках мне разыскать не удалось, они безвозвратно утеряны. Это никакая не книга, не мемуары, а просто мои воспоминания и информация, которую я хотел бы довести до последующих поколений моих родных, до детей, внуков и правнуков, чтобы у них не терялась нить с их прошлым и не искажались знания об истории нашей Родины. Я не собираюсь никак эти записки публиковать, считаю, что пусть они просто останутся в нашей семье, пусть передаются дальше по поколениям.

Недавно, когда я гулял с внучкой, возле детской площадки мы разговорились с одним молодым папашей - наши дети играли вместе. Как раз была очередная годовщина событий в Москве октября 1993 года, возле Белого дома. Меня озадачило мнение моего собеседника об этих событиях, его оценки действующим лицам. Человек, родившийся примерно в то время, имел о них какое-то совершенно искаженное представление. В школе им что ли эту часть истории так преподают? Я, сам являясь непосредственным участником тех событий, попытался ему о них рассказать, и понял, что он мне просто не верит, предпочитая пребывать в своих заблуждениях, причем довольно агрессивных. Я не стал ему ничего доказывать - молодое поколение считает, что все знает лучше нас. Но я решил, что может быть кому-то из форумчан просто будет интересно почитать, как оно было на самом деле. Поэтому выложу здесь несколько эпизодов из своих записок, касающихся событий у Белого дома. Не претендую на то, что это мое личное мнение является истиной в последней инстанции. Так мне все это запомнилось. Итак, начну выкладывать.

Историческая справка:
События возле Белого Дома
в 1993 году

Основной причиной кризиса был конфликт двух ветвей власти: с одной стороны – президента РФ Б.Н. Ельцина и его сторонников, стремившихся к самостоятельной бесконтрольной власти, а с другой стороны – Верховного Совета РФ, как высшего органа государственной власти, коллегиального выборного органа, существовавшего в стране ещё с 1938 года. Считается, что Ельцин представлял новую либерально-демократическую модель власти, а Верховный Совет – старую советскую модель.
На стороне Ельцина выступало новое Правительство «молодых реформаторов-демократов», возглавляемое Виктором Черномырдиным, часть народных депутатов и членов Верховного Совета, поддержавших Ельцина. Также его поддержали подразделения МВД РФ, армейские части, дислоцированные вокруг Москвы, и подразделения, подчинявшиеся Министерству Безопасности РФ (бывший КГБ).
На другой стороне выступили противники разрушительной социально-экономической политики президента и правительства: вице-президент Александр Руцкой, основная часть народных депутатов и членов Верховного Совета РФ во главе с Русланом Хасбулатовым, большинство в котором составлял блок «Российское Единство», в который входили представители КПРФ, фракции «Отчизна», «Российский Аграрный Союз» и некоторые другие общественные объединения.

Острая стадия конфликта началась ещё в декабре 1992 года, когда на 7-м Съезде народных депутатов парламентарии и руководство Верховного Совета РФ подвергли резкой критике правительство Егора Гайдара за проводимые им реформы. Как следствие, кандидатура этого реформатора, выдвинутая президентом на пост председателя правительства, Съездом не была утверждена. Ельцин в ответ обрушился на депутатов с критикой и предложил к обсуждению идею всероссийского референдума по вопросу о доверии к ним. 20 марта 1993 года Ельцин в телевизионном обращением к народу объявил о приостановке действия Конституции и введении «особого порядка управления страной». Через три дня отреагировал Конституционный Суд РФ, признав действия Ельцина неконституционными и усмотрев в них основание для отрешения президента от должности.
28 марта включился уже Съезд народных депутатов, который отклонил проект о назначении досрочных выборов президента и в парламент и провел голосование по вопросу отрешения Ельцина от должности. Но попытка импичмента провалилась. За отрешение президента от должности высказались 617 депутатов при необходимых 689 голосах. 25 апреля состоялся инициируемый Ельциным всенародный референдум, на котором большинство народа поддержало президента и правительство и высказалось за проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации. Недовольные результатами референдума противники Бориса Ельцина 1 мая вышли на демонстрацию, которая была разогнана ОМОНом.
1 сентября 1993 года Ельцин своим указом временно отстранил от исполнения своих обязанностей вице-президента Руцкого «в связи с проводимым расследованием по фактам коррупции, а также в связи с отсутствием поручений вице-президенту». Впрочем, обвинения Руцкого в коррупции не подтвердились – компрометирующие документы были признаны поддельными. Парламентарии тогда резко осудили указ президента, посчитав, что он вторгся в сферу полномочий судебных органов государственной власти.
Но Ельцин на этом не успокоился и 21 сентября подписал роковой указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», который и спровоцировал в конечном итоге массовые беспорядки в столице. Указ предписывал Съезду народных депутатов и Верховному Совету прекратить свою деятельность «в целях сохранения единства и целостности Российской Федерации, вывода страны из экономического и политического кризиса». В нём Борис Ельцин прямо обвинял парламент и Верховный Совет в том, что они проводили курс на ослабление правительства и, в конечном счете, на устранение президента, подготовив и приняв за последние месяцы «десятки новых антинародных решений».
Еще в августе 1993 года Ельцин спрогнозировал «жаркую осень». Он зачастил на базы ключевых армейских подразделений в Московской области, тогда же им были в два-три раза повышены оклады офицерскому составу. В начале сентября по распоряжению Ельцина главу Конституционного суда Валерия Зорькина лишили автомобиля со специальной связью, а само здание Конституционного суда было освобождено от охраны. В это же время был закрыт на ремонт Большой Кремлевский дворец, и лишившиеся помещения для работы депутаты были вынуждены переселиться в Белый дом.
23 сентября Ельцин добрался и до Белого дома. После того, как депутаты и члены Верховного Совета, не подчинившись указу №1400, отказались покинуть здание, правительство отключило в нем отопление, воду, электричество и телефон. Вокруг Белого дома было выставлено милицейское оцепление, в некоторых местах – с поддержкой военных. Однако вооружение имелось и у защитников Верховного Совета, он был буквально набит оружием. Там было много добровольцев, прибывших из Приднестровья, Абхазии, боевой отряд русских националистов РНЕ (Русское национальное единство) Александра Баркашова, и другие боевики.
Назревавшую драму пытался предотвратить Патриарх всея Руси Алексий II. При его посредничестве 1 октября конфликтующими сторонами был подписан Протокол, предусматривавший начало отвода войск от Дома Советов и разоружение его защитников. Однако штаб обороны Белого дома вместе с депутатами денонсировал Протокол и был готов продолжать противостояние.
3 октября в Москве начались массовые беспорядки: оцепление вокруг здания Белого дома было прорвано тысячами сторонников Верховного Совета, а группа вооруженных людей во главе с генералом Альбертом Макашовым захватила здание московской мэрии, находившееся в бывшем здании СЭВ на Новом Арбате. Здесь появились первые жертвы, в основном среди милиции и военных.  В этот день перевес был на стороне Верховного Совета. Белый дом был полностью разблокирован сторонниками Руцкого и Хасбулатова. Все милицейские подразделения, ранее участвовавшие в его оцеплении, убыли к месту своей постоянной дислокации. Одновременно во многих местах столицы прошли демонстрации в поддержку Верховного Совета, в которых участники акций вступали в жесткие столкновения с милицией.
Практически сразу после разблокирования Белого дома вооруженные сторонники Верховного Совета перешли в наступление. После призыва Руцкого, ближе к вечеру, толпа демонстрантов двинулась к телецентру «Останкино», намереваясь захватить его, чтобы дать возможность лидерам парламента обратиться к народу. Наиболее активные боевики помчались в сторону «Останкино» на грузовиках и БТРах, захваченных у военных. Все они были хорошо вооружены. Однако подразделения МВД (первоначально там был только отряд специального назначения внутренних войск МВД РФ «Витязь», всего 47 человек) были готовы не допустить захвата «Останкино» любой ценой. Один из нападавших произвел выстрел из гранатомета по зданию телецентра. В рядах бойцов «Витязя» произошел взрыв, от которого погиб один из них. После этого спецназовцы открыли огонь на поражение по нападавшим на телецентр. Завязался бой. Случайные пули попадали в толпу зевак, окружавшую телецентр.  По данным Генпрокуратуры, в районе телецентра было убито и впоследствии скончалось от полученных ран не менее 45 человек.
После кровопролития возле телецентра «Останкино» Ельцин ночью убедил министра обороны Павла Грачева отдать приказ армейским подразделениям о штурме Белого дома. Утром 4 октября к Белому Дому были стянуты войска, начался штурм с применением танков и крупнокалиберных пулеметов. Всю страну обошли кадры, как в центре Москвы стреляют танки, и как горит здание Верховного Совета. Несогласованность действий подразделений при штурме стали причиной гибели нескольких десятков гражданских лиц и части защитников. Посмотреть на расстрел Белого дома собрались зеваки, которые подвергали себя опасности, поскольку попали в зону перекрестного огня.  К вечеру депутаты и защитники Белого Дома прекратили сопротивление. Хасбулатова и Руцкого арестовали и отправили в следственный изолятор Лефортово. 
Официально было объявлено, что в результате массовых беспорядков, сопровождавшихся вооружёнными столкновениями на улицах Москвы и последующими действиями войск, погибло не менее 158 человек и 423 были ранены или получили иные телесные повреждения (из них 3 и 4 октября — 124 убитых, 348 раненых). Я же думаю, что погибших в тех событиях было значительно больше, просто ни одной стороне не выгодно было об этом говорить.
По мнению ряда аналитиков, существенную роль в трагической развязке сыграли личные амбиции вице-президента Александра Руцкого и председателя Верховного Совета  Руслана Хасбулатова, выразившиеся в их нежелании в ходе конфликта идти на компромиссы с администрацией Бориса Ельцина. А также заносчивость и мстительность самого Ельцина, который после подписания указа № 1400 отказывался напрямую разговаривать с Хасбулатовым даже по телефону.
В отношении Руцкого, Хасбулатова и некоторых других сторонников Верховного Совета были возбуждены уголовные дела, долго шло следствие. Расследование событий осталось незавершённым. Следственная группа была распущена после того, как в феврале 1994 года Государственная дума приняла решение об амнистии для всех арестованных, участвовавших в событиях на стороне Верховного Совета.
События октября 1993 года привели к тому, что Верховный Совет и Съезд народных депутатов перестали существовать. Система государственных органов, оставшаяся со времен СССР, была ликвидирована окончательно. До выборов в Федеральное Собрание и принятия новой Конституции вся полнота власти оказалась в руках президента Бориса Ельцина. 
12 декабря 1993 года было проведено всенародное голосование по новой Конституции и выборы в Государственную думу и Совет Федерации. Новая Конституция, принятая 12 декабря 1993 года и действующая с некоторыми изменениями до настоящего времени, предоставила президенту Российской Федерации существенно более широкие полномочия, чем действовавшая на момент конфликта Конституция 1978 года (с изменениями 1989—1992 годов). Должность вице-президента РФ была упразднена. «Демократические силы» в России одержали полную победу и получили полную, никем не контролируемую власть.


Такова основная версия событий возле Белого Дома, случившихся в сентябре-октябре 1993 года, которой придерживаюсь я. До сих пор в различных источниках мотивация и действия участников событий подвергаются различным искажениям. Кто-то из авторов безоговорочно принимает сторону Ельцина, обеляя и оправдывая его действия и возлагая всю вину за случившееся на Руцкого и Хасбулатова. В других публикациях, наоборот, действия сторонников и защитников Верховного Совета подаются, как благородный порыв кристально честных людей, а Ельцина и выступивших на его стороне военных с милиционерами представляют монстрами, жаждавшими крови и без причин расстреливающих сотни безвинных людей. Считаю, что как это часто бывает, истина в этом вопросе находится где-то посередине. Среди основных участников тех событий не было полностью положительных персонажей. Мотивацией всех их было стремление к власти и силовое подавление своих конкурентов. Далее я постараюсь рассказать о том, какими эти события увидел я.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
Для нас, сотрудников милицейских подразделений Северо-Западного административного округа города Москвы, всё началось с утра понедельника, 20 сентября. Когда мы собрались на работе после выходного дня, позвонил дежурный и сказал, что весь личный состав собирает начальник ОВД «Хорошево-Мневники» на расширенное оперативное совещание. Руководство ОВД находилось в другом месте, бывшем 54м отделении милиции. Когда мы туда приехали, то увидели, что самое большое помещение в здании и все коридоры вокруг него буквально забиты сотрудниками различных подразделений. Само совещание было коротким: нам объявили, что от руководства ГУВД г. Москвы получено указание, начиная с утра завтрашнего дня и в дальнейшем ежедневно вплоть до отмены указания, выделять от нашего ОВД сотрудников, которые будут выставляться в оцепление где-то в центре Москвы. Нам было предписано поддерживать круглосуточное пребывание в оцеплении на выделенном нам участке не менее 15 человек, дежурить будем в две смены (работающую и отдыхающую), меняясь через каждые два часа. Предполагалось, что сменяемость этих 30 человек будет осуществляться каждые пол суток. Задача, как всегда, ставилась очень обтекаемо: «поддержание общественного порядка». А когда пошли конкретные вопросы, где мы будем стоять и кого от кого отделять нашим оцеплением, ответили: «на месте разберётесь». Было очевидно, что нашим руководителям самим ничего не понятно.

Вообще-то участие в оцеплениях к тому времени было для нас делом привычным, но раньше всё обычно ограничивалось одним днём. Когда нас вывозили в центр, мы там стояли часов 5 или 7, а потом всех распускали по домам. Никаких особых угроз не ощущалась, было даже интересно сменить обстановку, отвлечься о работы и посмеяться. Однажды, кажется в марте, близко к нам подъехал грузовик, в открытом кузове которого стоял Владимир Жириновский. Он раздавал в толпу бутылки водки из ящиков и призывал голосовать за него. Помню, как в тот раз он обратился к одному из наших связистов – худенькому сержанту в очках, спросил, замерз ли тот? Как только он задал вопрос, его охранники схватили этого паренька за погоны на шинели и подняли его в кузов грузовика. Тот растерялся и молчал, а Жириновский сказал: «Голосуй за меня, генералом будешь». Сунул ему в руки бутылку, после чего связиста спустили обратно на землю, в оцепление. Все потом долго над ним шутили.

Сейчас же, в сентябре, необычным было то, что сроков окончания мероприятий не объявили, оцепление планировалось круглосуточным, со сменяемостью сотрудников по графику. Для нашего относительно небольшого ОВД отвлечь на несколько дней от исполнения служебных обязанностей 60 сотрудников было довольно проблематичным. Получалось, что в районе оставались только сокращенные дежурные наряды. Зачитали списки сотрудников, отобранных на первый день работы, куда попала большая часть нашего отделения БЭП. Договорились, кто нас будет менять. А дальше, как обычно: «Сбор возле ОВД в 05:30, форма повседневная, фуражки и шинели. Оружие, бронежилеты и спецсредства не брать». Пришлось доставать шинель, которую я не надевал уже примерно год. Но та осень была очень холодная, температура по ночам уже опускалась до 0 град.С, поэтому одеться все старались потеплее, зная, что придётся долго топтаться на улице.
На утро, добравшись на первых троллейбусах и на машинах, наша первая тридцатка собралась возле ОВД. Здесь нас ещё раз предупредили, что если у кого-то есть с собой оружие, его обязательно надо оставить в сейфе. Потом всех погрузили в обычный гражданский Икарус, и мы дружно стали «досыпать». Автобус привёз нас на Курчатовскую площадь, где была общая точка сбора для всех ОВД нашего округа. Только тут мы выяснили, что нас выставят в оцепление возле Белого Дома. Все ещё недоумевали, что нам там делать и кого от кого охранять. Когда съехались все автобусы с личным составом, то мы колонной двинулись в центр. Всего на первую смену поехали около 180 сотрудников из всех ОВД СЗАО. Нам сказали, что эти автобусы теперь будут возить нас постоянно, днём будут на стоянке, и в них будет сидеть отдыхающая смена. Доехав до Нового Арбата, наши автобусы были поставлены в ряд возле здания мэрии (ранее в нём был СЭВ), внутри полукруглой рампы, по которой осуществлялся подъезд к главному входу мэрии.
Нас развели группами и поставили в редкую цепь. Нашему ОВД «Хорошево-Мневники» в общей линии оцепления была выделена часть длиной метров 50, которая находилась на основном въездном пандусе Белого дома, на углу Краснопресненской набережной и Конюшковской улицы и немного вправо и влево от пандуса. На этом участке мы, первая смена из 15 человек, и встали метрах в трёх друг от друга. Другие ОВД округа стали нашими соседями в линии оцепления. Сейчас вокруг всего Белого Дома, который называется Домом Правительства, стоит высокая ограда из металлических прутьев, а на этом пандусе – въездные ворота и помещение контрольно-пропускного пункта. В 1993 году никакого ограждения и КПП ещё не было, была просто открытая территория и свободный проезд. Вот в этом месте нам теперь и предстояло «обеспечивать общественный порядок». На вопросы, что нам делать, надо ли запрещать вход или выход людей из Белого Дома, или проверять документы, или не допускать проезд транспорта, так никто толком и не ответил: «стойте, мол, и никого не трогайте». Мы так и делали, просто стояли.
В Белом Доме начался рабочий день, в него стали сходиться и съезжаться различные служащие и депутаты, большая парковка рядом с нами заполнялась служебными автомашинами. Многие подходили к нам и спрашивали, что мы тут делаем, а нам и ответить-то было нечего, «ничего не знаем, мол, начальство распорядилось, вот и стоим». Через пару часов пришла наша смена, а мы отравились в автобусы отдыхать. Так всё дальше и пошло. Кормили нас посменно в огромной столовой в помещении московской мэрии. Вечером, часам к 20, приехали наши сменщики-«ночники», а нас увезли обратно к ОВД, сказав, что завтра и в последующие дни мы продолжаем работать в таком же режиме, без выходных.
Второй день оцепления, 21 сентября, мало отличался от предыдущего. Только однажды к нам вышли несколько мужиков, представившихся депутатами, и рассказали, что президент Ельцин издал какой-то неправомерный указ, запрещавший работу Верховного Совета РФ, но они, народные избранники, этому указу подчиняться не собираются, будут продолжать работать. Мол, нам, сотрудникам милиции, тоже пора определяться, с кем мы – с народом или с президентом. На что мы ответили, что выполняем приказы своего руководства, и лучше бы им обратиться к этому руководству напрямую. Вечером сменщики из ОВД приехали ещё позже, и их было всего человек 20. Сказывались пробелы в планировании и расчёте требуемого количества сотрудников, недостаток личного состава в нашем ОВД. Получалось, что мы теперь ежедневно были вынуждены стоять тут больше полусуток, возвращаться домой поздно вечером, немного отдыхать, а с раннего утра опять собираться возле ОВД и на автобусах возвращаться в оцепление.
23 сентября, прибыв утром к месту несения службы, мы увидели, что ночью по линии оцепления были установлены металлические барьеры, кое-где соединенные между собой скобами. Нам объявили, что с этого времени свободный вход и выход в Белый Дом запрещен, чтобы никого туда не пропускали. Появился хоть какой-то смысл нашего пребывания здесь. Но с этого дня и желающих туда попасть через нас стало намного меньше, и никто силой прорваться не пытался. Когда я сейчас иногда читаю воспоминания некоторых «очевидцев», которые пишут о том, что «Белый Дом был полностью блокирован и взят в осаду милицейскими и армейскими подразделениями, а вокруг него были выстроены барьеры из колючей проволоки в три ряда» - мне это просто смешно. Что реально было сделано – так это была закрыта для движения автотранспорта Конюшковская улица в обоих направлениях, да ещё гаишники прогоняли машины, которые пытались парковаться на большой стоянке рядом с нашим пандусом. А вся «осада» по-прежнему заключалась в нашей хиленькой цепочке замерзших ментов, стоявших в своих шинельках вдоль ряда металлических барьеров, таких же, как ставят в метро. Никаких армейских подразделений в первые дни рядом с нами не было вообще, может, и стояли на каких-то других участках.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
С этого дня обстановка вокруг Белого Дома начала ухудшаться. К нам оттуда часто выходили всякие личности, большинство из них разговаривали нормально, раздавали нам какие-то листовки, «указы нового президента» Руцкого, но многие пытались нагнетать обстановку, обзывались и провоцировали. А ещё мы замечали, что с каждым днём внутри охраняемого нами периметра всё больше появлялось людей, которые в открытую ходили там с автоматами и подсумками на поясе, сначала парами и тройками, а потом уже и небольшими отрядами. Большинство из них было довольно молодыми, примерно до 30ти лет, были одеты в гражданскую одежду, кое-кто – в касках и бронежилетах.
Нас всё пытались агитировать, чтобы мы перестали служить «воровскому режиму» Ельцина, а переходили бы на «светлую сторону», представленную заседавшими в Белом Доме депутатами – «народными избранниками». Однажды к нам вышел молодой худенький мальчишка в солдатской форме, который рассказал, что когда их роту привезли стоять в оцепление на каком-то другом участке, то он, измученный «дедовщиной» в части, перешел на сторону защитников Белого Дома, и что теперь он очень этим доволен, его там уважают и кормят. Потом он часто приходил, любил с нами поболтать, потому что мы всегда очень доброжелательно с ним разговаривали, угощали сигаретами. Мы пытались ему объяснять, что по закону он совершил дезертирство, и ему грозит дисциплинарный батальон. Но он говорил, что никакого дисбата не будет, потому что когда Руцкой возьмёт власть, то он всех своих защитников, наоборот наградит и продвинет наверх по службе. Через пару дней он опять пришел к нам с пистолетом в кобуре, и мы с удивлением увидели на его солдатском бушлате погоны полковника! Он был очень горд и сказал, что Руцкой присвоил ему это звание своим особым «президентским» указом, даже показал нам бумагу, в которой действительно был напечатан соответствующий указ. Мы жалели его, молодого дурачка. Куда он потом делся, не известно.
Внутрь территории, ограниченной барьерами, мы не заходили, и передвижению вооруженных людей не препятствовали. Штатная государственная охрана Белого Дома продолжала выполнять свои обязанности, из периметра не выходила. Все они были в специальной форме и их можно легко отличить от других вооруженных «партизан», с которыми они не перемешивались, всегда были отдельно. Пожалуй, они были самыми доброжелательными к нам, всегда подходили, рассказывали, что их никто не меняет, вот они и вынуждены оставаться на своих постах внутри здания. Они сказали, что каждую ночь в Белый Дом съезжались всевозможные «защитники» из многих регионов страны, а также из Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии и других неспокойных регионов. Ребятишки приезжали «поиграть в войнушку». Они активно вооружались, всё пытались вскрыть их оружейную комнату, в которой у охраны хранилось штатное оружие, им пока в этом препятствовали, поэтому эта прибывающая братва всё больше злилась и угрожала. Но оружия внутри здания и без вскрытия их оружейки было уже достаточно, якобы его завозили внутрь периметра целыми грузовиками. Да мы и сами всё это чувствовали. Вот только было не понятно, по каким путям туда проходят прибывающие люди и заезжают грузовики с оружием и продовольствием – через наш пандус даже попыток заехать внутрь ни разу не было. Ходили слухи, что Белый Дом был связан с окружающими районами Москвы целой сетью подземных туннелей, но из наших сотрудников их никто не видел.
Сейчас, если открыть в интернете страничку с описанием тех событий, то на всех официальных российских сайтах (ТАСС, РИА Новости и другие), можно прочитать, что «защитники Белого Дома были вооружены только тем оружием, которое они взяли в оружейной комнате охраны, и выдавалось оно строго индивидуально, по спискам». Вот только там почему-то не найти объяснений, откуда у них вдруг появилось ТАКОЕ количество оружия, наверное, на целый батальон, почему автоматы были самых различных модификаций, откуда взялись десятки гранатомётов с боекомплектами и снайперские винтовки, бинокли с дальномерами, другое профессиональное военное снаряжение? Это всё внутренняя охрана использовала? В общем, очередное ретуширование правды.
В конце сентября на крыше Белого Дома стали дежурить снайперские пары – один был с винтовкой СВД или новейшим и редким Винторезом, другой рядом наблюдатель-корректировщик, с биноклем. С точки, где мы дежурили, постоянно можно было видеть 7-10 таких пар, расположенных так, что могли простреливать всю территорию, получалось у них очень профессионально. Так мы и стояли, когда нам прицелами по затылкам водили.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
Через несколько дней, перед очередной отправкой под Белый Дом, нам дали распоряжение взять с собой щиты, дубинки и каски, надеть бронежилеты. Мы напряглись – «запахло» серьёзным делом. Я выбрал себе лёгкий пластиковый белый шлем с забралом, и мягкий кевларовый «броник», который можно было носить под шинелью или курткой. Но многим таких удобных средств защиты не хватило, поэтому они были вынуждены удовлетвориться обычными армейскими металлическими зелёными касками и тяжелыми бронежилетами со стальными пластинами, которые можно было носить только поверх верхней одежды. Ещё и щиты были разные – прозрачные пластиковые и металлические, с рядами отверстий. В общем, когда мы всё это добро на себя напялили возле ОВД, то уже мало напоминали ровный строй милиционеров в одинаковой форме, а стали похожи на разномастную толпу ополченцев. Стоять в оцеплении во всём этом снаряжении мы никакой необходимости не видели, поэтому пока сложили его в задней части наших автобусов в кучи.
В субботу и воскресенье, 25 и 26 сентября, вокруг Белого Дома и на набережной возле реки было много прогуливающихся граждан. Большинство из них было не в курсе происходящих событий, подходили к нам, спрашивали, что происходит и что мы тут делаем, а мы старались отшучиваться. Всё пока ещё было довольно доброжелательно, нам предлагали закурить, а некоторые граждане – даже налить стаканчик. Также везде было очень много корреспондентов различных СМИ и телеканалов. Они тоже задавали нам разные вопросы, нередко на острые политические темы, требовали каких-то комментариев, но с ними мы старались в разговоры не вступать и чаще всего просто отмалчивались. В обеденные перерывы мы уже приловчились понемногу выпивать за столиками в столовой. Водку или привозили с собой из дома, или потихоньку «посылали гонцов» в ближайший магазин.
Однажды, примерно 28 или 29 сентября, к нашей цепи подъехали два правительственных лимузина, встали метрах в двадцати. Высыпала охрана, а следом не спеша выбрался президент Ельцин. Его пошатывало, видимо, он был здорово выпивши, его поддерживали под руки. Зашевелились снайперы на Белом Доме, сомкнулась охрана, но Ельцин на это внимания не обратил. Постоял, посмотрел вокруг, а потом немного заплетающимся языком сказал нам что-то типа «Стойте спокойно, сынки, Россия с вами». Сел в машину и уехал. Тогда мы так и не поняли, для чего он приезжал. Некоторым даже послышалось «спите спокойно».

Неоднократно к нам выходил бывший вице-президент Руцкой, теперь объявивший себя президентом. Во всех случаях его сопровождала вооруженная автоматами охрана в гражданской одежде, по 8-10 человек. На меня он с самого начала произвёл отрицательное, отталкивающее впечатление. Ни разу за все события я не видел его трезвым, он всегда был прилично выпивши, высокомерен, груб, раздражён и взвинчен. Нам так «повезло», что все, кто выходил из Белого Дома, чаще всего проходили по пандусу, где стояли мы – от здания это была прямая ровная и широкая дорога.
Помнится, как однажды днём Руцкой пришел к нашему оцеплению и заявил: «Вашего старшего мне сюда позовите. Быстро!» Так получилось, что в этот момент недалеко, возле наших автобусов, находился начальник Управления внутренних дел по СЗАО Швидкин В.А. Вообще-то к Белому Дому, на место, где мы несли службу, он приезжал очень редко, но в этот день он был. Ему передали по рации, что его хочет видеть Руцкой. Через несколько минут он подошел к нашей цепочке, представился: «Товарищ генерал-майор, я полковник милиции Швидкин, слушаю Вас». Руцкой спросил, какое подразделение строит здесь в оцеплении, на что получил ответ, что это личный состав Управления внутренних дел Северо-Западного административного округа. И тут позвучала фраза Руцкого, которая нам всем очень запомнилась. Он сказал: «Первое, что я сделаю, когда стану президентом, то построю весь личный состав вашего округа на Тушинском аэродроме, и расстреляю каждого десятого мента. Поняли, с…ки?». Да, мы услышали и поняли. Можно было его оправдывать, что это была речь пьяного, не особенно утруждавшегося самоконтролем человека, к тому же постоянно находившегося в стрессовом состоянии. Но с того дня наше, прежде относительно нейтральное отношение к происходящему, резко изменилось. Если раньше мы относились к защитникам Белого Дома с доброжелательностью и иногда даже с некоторым сочувствием, то теперь всем нам стало понятно, что если они возьмут власть, то наступит настоящая диктатура, схожая с фашистской. С этого дня наш Швидкин стал присутствовать у Белого Дома ежедневно.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
1 октября случился один забавный эпизод. Мы только вернулись с обеда, выпили там понемногу, стояли спокойно кучками у барьеров, разговаривали. К нашей цепи со стороны города подошли двое мужчин, один из них был в рясе священнослужителя и странном белом головном уборе. Второй представился Рамазаном Абдулатиповым. Они хотели пройти через наш пандус в Белый Дом, но нашему Витюше Адюшину было «весело» после обеда, он решил проявить служебное рвение и крикнул им:
- А ну, стоять на месте!
Те опешили от такого наезда, встали молча. Адюшин взял рацию, вызвал Швидкина и доложил:
- Товарищ полковник, мы тут попа какого-то поймали с мужиком, хотели прорваться на охраняемый объект.
Слышно было, как Швидкин спросил:
- Что за поп, чего хочет?
И тут священнослужитель, который до этого стоял молча, просто взорвался:
- Я Алексий, дураки! Газеты надо читать! На переговоры в Белый Дом идём!
Витюша не смутился:
- Некогда нам газеты читать, батюшка.
И опять в рацию:
- Товарищ полковник, он говорит – Алексий. Пропускать?
Слышно было, как наш начальник чуть не завизжал в рацию:
- Пропускать, конечно пропускать!
И Витюша далее, взяв его вежливо под ручку:
- Давай, Алексий. Проходи, Алексий!
Так они и пошли тихонько по пандусу в сторону Белого Дома, ошарашенные общением с нашей доблестной милицией. Мы потом часто вспоминали, как Витя Адюшин Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II «поймал».

Моё личное очень короткое общение с Александром Руцким произошло 2 октября, за день до трагической развязки всего этого противостояния. В тот день в оцепление я поехал в своем охотничьем камуфляжном костюме, комбинезоне и куртке, потому что у меня и шинель, и другие предметы форменной одежды намокли под дождём, а в короткие отрезки времени отдыха дома высохнуть не успевали. На наши нарушения формы одежды руководство уже особого внимания не обращало, «ходите, мол, в чём есть, раз уж у вас вся форма мокрая». Некоторые стояли даже в обычных гражданских кожаных куртках, без касок, щитов и бронежилетов, которые продолжали кучами валяться в автобусах. К тому времени мы уже порядком устали от этого ежедневного бессменного стояния, всё надоело, хотелось нормально отдохнуть и выспаться.
Руцкой с охраной пришел к нашей цепи примерно к обеду, как всегда, прилично поддатый. Видимо, он выхватил нетрезвым взглядом зеленое пятно моего камуфляжа на общем фоне серых милицейских шинелей и подошел ко мне. Его нетрезвые охранники надавили изнутри на ограждение и стали его сдвигать. Чтобы наша «крепостная стена» не упала, нам пришлось встать к барьерам вплотную, подперев их собой. Когда Руцкой задал вопрос, сразу же мне в живот через барьер упёрлась пара автоматных стволов его охранников, а над нашими головами моментально повисли на различных штангах несколько больших профессиональных микрофонов, какими обычно пользовались разные корреспонденты и журналисты. На ближайших микрофонах были надписи CNN, BBC, «Россия», и ещё какие-то. Тут же собралась толпа зевак, как будто предчувствуя очередное развлечение. Я подумал, что в толпе, да при журналистах они стрелять не будут, стоял спокойно.
Руцкой спросил меня:
- Вот ты, мент, чего сюда пришел и что тут делаешь?
Автоматные стволы уперлись мне в живот сильнее. Я подумал, что не стоит пьяного человека особенно злить и провоцировать, ответил нейтрально:
- Я офицер, выполняю приказ своего руководства.
Руцкой:
- А вот что будешь делать, если я сейчас через забор полезу? Дубинкой мне ё…нешь?
Мне ничего умного в голову не пришло, и я ответил примерно так:
- Нет, если не будете нарушать общественный порядок.
Руцкой и так был злой, а тут весь пошел красными пятнами. И выкрикнул мне, не стесняясь никаких микрофонов и толпы людей вокруг:
- Завтра я тебе лично обойму в лоб за…беню!
И своим:
- Запомните этого.
После этого они ушли, на прощанье ещё разок ткнув мне в живот. Потом ребята долго вспоминали этот тупой диалог, и всё шутили:
- Ну как, лоб зелёнкой мажешь? Тебе же обещал Руцкой.
Мы тогда как-то не обратили внимание на проскочившее у него слово «завтра». И только на следующий день, 3 октября, стало понятно, что он имел в виду.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
А назавтра было воскресенье. Ещё с вечера я заскочил в отдел и забрал из сейфа свой пистолет, наплевав на все запреты руководства, и положил его во вшитую в бушлат внутреннюю кобуру. Но оказалось, что и у руководства отношение к этому вопросу уже поменялось – утром в дежурке ОВД некоторым нашим сотрудникам, которые собирались в оцепление, выдавали автоматы с магазинами. Когда мы приехали к Белому Дому, то увидели, что тут тоже кое-что изменилось – перед нашей цепью со стороны города выстраивали ряд троллейбусов и грузовых машин - ЗИЛов-«поливалок» с рыжими бочками для воды, перекрывая подходы и проезд на пандус. Ещё на углу Конюшковской улицы расположилась парочка БТРов и несколько армейских крытых грузовиков, возле которых кучками стояли солдаты. Чувствовалось общее напряжение. Было понятно, что у руководства имелась информация, что что-то готовится, поэтому и было проведено наше усиление.
С самого утра стали доходить слухи о том, что в различных районах Москвы собирались несанкционированные митинги, кое-где начались жесткие столкновения с милицейскими кордонами и появились первые раненные. Стало понятно, что наша «расслабуха» закончилась, поэтому мы разобрали средства защиты из автобусов и одели их. Так мы теперь и стояли, со щитами и в касках.
Часам к 10 дня перекрыли всё движение общественного транспорта по Новому Арбату, Краснопресненской набережной, закрыли Новоарбатский мост через Москва-реку, установив на нём милицейское и солдатское оцепление. Перед рядом стоявших вдоль оцепления троллейбусов и «поливалок» растянули спираль специальной колючей проволоки «егозы» в одну нитку, кое-как привязав её концы к колесам машин, чтобы она не скручивалась обратно в рулон. Кстати, тогда я увидел её впервые - она ещё была относительной новинкой, встречалась редко, и при необходимости чаще использовалась обычная колючая проволока.
В 14 часов должна была прибыть наша смена, а мы собирались на обед. У Володи Поповкина в наколенном кармане для этого была припасена «чекушка» водочки. Смена пришла даже раньше, но… нам уйти на обед запретили, сказав, что со стороны Нового Арбата в нашу сторону двигается огромная толпа демонстрантов. Плотность нашего оцепления за счет второй смены увеличилась. Кроме того, прибежали и встали сзади нас вторым рядом солдаты-«срочники» числом примерно около роты, со щитами и в касках. Оружия у них не было. Видимо, их привезли на тех самых армейских грузовиках, которые мы видели утром. Мы спросили их, кто они такие, и они с гордостью ответили: «ОМСДОН»! Мы знали, что эта аббревиатура означает - Отдельная мотострелковая дивизия особого назначения имени Дзержинского. С ними мы раньше не встречались и считали, что это должно было быть элитное подразделение внутренних войск МВД СССР, все этакие «богатыри-спецназовцы». Но эти молодые мальчишки как-то не были похожи на легендарных ОМСДОНовцев, явно были первогодками нового призыва, лысые и испуганные.
К нам от автобусов прибежал ещё один наш опер с автоматом, как он сказал «направлен на усиление нашего опасного участка». Но мы тут же этот автомат вместе с подсумком у него отобрали, отстегнули магазин и сказали ему, чтобы автомат он хорошо спрятал и больше его никому не показывал, иначе отберут в толпе – потом не отпишется. Так он и сделал, повесив автомат на шею вертикально под шинель, а магазины из подсумка мы рассовали себе по карманам. Ещё он рассказал, что большую часть наших автоматчиков в единый отряд под своим руководством собрал заместитель начальника УВД, командовавший милицией общественной безопасности (МОБ), подполковник Белов, их получилось из всего УВД человек около 20ти. Они в цепи не стояли, а находились возле мэрии в автобусах и, в случае чего, должны были «прикрывать нас с тыла». Также на наш участок пришел заместитель начальника УВД, руководитель всех оперативных подразделений округа (криминальной милиции), очень уважаемый нами мужик, полковник Шишаев, сказал, что берёт командование на этом участке на себя. В общем, наша «крепость» подготовилась к «осаде», как только это было возможно. Все замерли в ожидании, и над площадью на какое-то время установилась тишина. Стоял хороший солнечный денёк, небо расчистилось, было тепло и безветренно.
Сначала в отдалении стал слышен гул толпы, который по мере её приближения всё усиливался. А потом в видимой части улицы Новый Арбат показалась огромная людская масса, двигавшаяся в сторону Белого Дома, в нашем направлении. Люди несли разные флаги и транспаранты, что-то пытались скандировать, но получалось это не слаженно, вразнобой. Многие просто в одиночку орали всякие лозунги и обзывательства, подбадривая и заводя себя и окружающих, стояла полная какофония. Некоторые несли милицейские щиты и дубинки, видимо, отнятые при прорывах предыдущих милицейских цепочек. У многих молодых мужиков в руках были камни, металлические прутья, куски арматуры, какие-то крючья. Среди них были лица, которые явно ими командовали. Видно было, что их авангард - это опытные передовые «бойцы-боевики», злые и возбужденные. Но в этой толпе было полно и простых людей, пожилых мужчин и женщин, каких-то подростков, даже мамочек с детьми. Многие были растеряны, как будто сами не понимали, как и для чего они тут оказались и что делать дальше.
Подойдя к колючей проволоке-«егозе» перед рядом грузовиков, за которыми стояли мы, первые ряды демонстрантов остановились, хотя сзади продолжала давить основная масса. Площадь перед нами заполнялась всё плотнее. Некоторые кричали, чтобы мы уходили и освободили проход. Но мы молчали - команды уходить не было. «Боевики», видимо чувствуя своё огромное численное превосходство, вели себя нагло и вызывающе, они жаждали драки. В нас полетели камни и куски асфальта. Мы прикрылись щитами и продолжали стоять. Я опустил на лицо пластиковое прозрачное забрало на шлеме, подошел поближе к грузовику, в слепую зону, куда камни не попадали. Видно было, как «боевики», зная что делать, сноровисто отвязывали концы «егозы» от машин и крюками скатывали её в клубки, освобождая проход. А потом начался «штурм».
Люди, одновременно, по чьей-то команде в мегафон, полезли через грузовики на всём видимом участке оцепления, разбивали металлическими прутьями окна троллейбусов, подсаживали друг друга в их салоны и на капоты ЗИЛов-«поливалок», пытались спрыгивать вниз, где мы стояли. Но сразу у них это не получалось, потому что мы, обозленные предыдущим каменным обстрелом, угрозами и обзывательствами, лупили дубинками по корпусам грузовиков и по ногам особо шустрых «боевиков», не давая им приближаться к краю капотов.
И тут сзади нас, со стороны Белого Дома, облегчая им прорыв, сухо защелкали первые выстрелы снайперских винтовок. Потом мне неоднократно встречались в описаниях тех событий конспирологические версии, выдвигаемые различными журналистами, на тему того, кто начал стрелять первым. Они писали о каких-то неизвестных снайперах, якобы откуда-то со стороны гостиницы «Украина» открывших огонь сразу и по милиции, и по демонстрантам. Я, будучи охотником, умел различать, с какого направления звучит выстрел. Так вот, в первый момент никакой стрельбы, кроме как со стороны Белого дома, не было – стреляли те самые снайперские пары, которых мы уже несколько дней наблюдали на его крыше. Целились они в тех, кого считали командирами нашего оцепления – в людей, которые стояли с рациями и говорили в них. В первые секунды был убит майор – командир роты стоявших с нами ОМСДОНовцев, кажется, ещё какой-то их офицер. Было видно, как недалеко от меня, буквально метрах в десяти, упал наш начальник, полковник Шишаев, который вообще стоял в гражданском светлом плащике, без щита и каски. Уже потом выяснилось, что пуля чиркнула ему по шее сзади и сверху, залетела под бронежилет, отрикошетила от него внутрь и начала рыть, вылетев снизу из области паха. В образовавшуюся короткую паузу, пока мы ещё кое-как держали цепь, несколько наших подхватили его на руки и потащили к автобусам. Правда, потом мы узнали, что прожил он совсем недолго, умер, не дождавшись «скорой».
В некоторых местах, справа и слева от меня, нападавшим удалось спрыгнуть вниз, на нашу сторону. Таких точек прорыва становилось всё больше, всё смешалось и внизу началась свалка и рукопашная драка. Кто-то уже валялся на земле и его пинали ногами. Мне смотреть по сторонам было особо некогда – передо мной на капоте ЗИЛа прыгали три молодых мужика, которых я не подпускал к его краю, колотя дубинкой. Они орали что-то издевательское, били по моему щиту арматуринами. Всё это уложилось, наверное, всего в какие-нибудь пару минут, а тогда мне казалось, что время тянется так медленно.
Было совершенно понятно, что толпу нам не сдержать. Мне кричали «назад-то обернись, ваши уже отошли все». Забрало на моём шлеме совсем запотело, сквозь мутную пелену ничего не было видно. Я поднял забрало, отщелкнув его наверх, и тут же мне в лицо прилетел очень приличный камень, а может, кусок асфальта. Нападавшие очень любопытно метали тяжелые камни: двое брались за концы медицинского резинового бинта, сложенного в несколько раз, а третий вкладывал в его середину камень, оттягивал резинку, прицеливался и отпускал. Камень летел почти горизонтально, как из огромной рогатки, и довольно точно. Мне повезло – камень попал по касательной в правую щеку и отлетел в сторону. Наверное, если бы он угодил немножко левее, то, скорее всего, я бы там и остался. А так только всё помутилось в глазах и ноги стали ватными.
Стало уже не до «обороны вверенного мне участка», тем более, что на самом деле наших сотрудников возле машин осталось совсем не много. Рядом со мной в цепи стоял наш опер Володя Поповкин, он тоже довольно долго держался, прикрываясь щитом и медленно сдвигаясь спиной в мою сторону. А потом он вдруг заработал дубинкой с такой бешеной силой и скоростью, что окружавшие его нападавшие отпрянули, образовав пустое пространство. Мы этим воспользовались и вдвоём с ним стали отходить назад, прикрывая друг друга, перевалились через низенькие кустики и поплелись в группу наших ментов и солдат, вставших в круг в садике под стеной Белого Дома, между деревьями. Ноги шли плохо, и главная моя мысль была – не упасть, тогда точно забьют. Когда мы дошли и немного отдышались, я спросил у Володьки, что случилось и откуда у него взялось столько ярости на такой могучий «прорыв». А он сказал, что один из камней попал ему ниже щита и угодил как раз в бутылку водки, которая лежала у него в наколенном кармане. Когда он почувствовал, как холодная водка потекла ему в сапог, то такая его взяла обида на этих нападавших сволочей, чувствующих свою полную безнаказанность, что и силы откуда-то появились. Стоял, ругался и выкидывал стекляшки из кармана.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
Ну что, продолжать? Читает кто?

Нипуханипера
Основатель
Аватара пользователя
Калининград
Стаж: 9 лет 1 м 15 дн
Сообщения: 8175
Продолжать. Кому интересно, прочитает.
Переворот застал в гостинице, в Москве. Было время..

Василий 39
взморье
Стаж: 7 лет 19 дн
Сообщения: 247
Да- спасибо.

eer
Ладушкин
Стаж: 5 лет 2 м 27 дн
Сообщения: 379
Dvoinik, 16 окт 2021 16:37 писал(а):Ну что, продолжать?
Да, а то с тех пор перевернули всё с ног на голову.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
Ок, продолжаю.
Мы стояли в саду и смотрели, как «мирные демонстранты» завели несколько грузовиков-«поливалок» напротив пандуса и отогнали их в сторону, открывая проход основной толпе людей к Белому Дому. Где-то вдалеке пощелкивали одиночные выстрелы и автоматные очереди, видимо, события разворачивались и на других участках оцепления. Неожиданно где-то рядом бабахнула по ушам короткая очередь крупнокалиберного пулемета КПВТ, которые ставились на башнях армейских БТРов. Иногда по листьям березок над нашими головами посвистывали шальные пули. Из фильмов мы знали, что приседать от этого свиста никакого смысла нет – если свистит, то она уже пролетела и не опасна, поэтому мы просто стояли, отдыхая.
Вокруг нас, отошедших из оцепления милиционеров и солдат, общим числом человек 70, начала накапливаться людская масса, и скоро мы опять оказались окруженными плотным кольцом, встали в круг, пустив растерянных солдат внутрь, прикрывшись щитами с боков и сверху. Толпа не приближалась, стояла на некотором отдалении. Люди махали арматуринами и кольями и спорили, что с нами делать дальше. Раздавались крики, типа «менты, сдавайтесь, а то сейчас вас кончать будем», но было видно, что желающих опять начинать с нами «рубку» среди них не много. Видимо, основные заводилы и «боевики» уже прошли внутрь Белого Дома, праздновать «победу». Близко к нам подошел мужик лет 40, весь в наколках, с характерной уголовной внешностью, с длинным металлическим крюком, каким на мясокомбинатах таскают туши. Он постоял, посмотрел, и обратился ко мне, видимо, опять привлеченный цветом камуфляжа, отличавшегося от других. Он спросил:
- Офицер?
Я ответил:
- Угадал, офицер.
Он:
- Капитан?
- Да. (Мне действительно совсем недавно было присвоено звание капитана милиции).
- Оружие, небось, есть?
Я сказал:
- Да, есть.
- Ну, давай его сюда.
Я не ответил, стоял молча. К этому времени моя дубинка уже висела на ремешке, а правую руку я сунул за пазуху и держал пистолет за рукоятку. Патрон уже был в патроннике и предохранитель снят, осталось нажать на спусковой крючок – «Макаров» позволял сделать первый выстрел самовзводом. Я стоял и думал, что если сейчас этот мужик кинется и попробует отобрать пистолет, то мне придётся в него стрелять, а там – будь что будет. Такая во мне злость накопилась! Некоторое время мы стояли напротив и смотрели друг другу в глаза. А потом он как-то смешался, отвел глаза, развернулся и отошел, пробурчав:
- Ладно, мент, живи пока.
Сразу напряжение спало и на меня нахлынуло большое облегчение, что не пришлось в него стрелять и брать грех на душу. Но общая обстановка вокруг нас всё больше накалялась, очень уж некоторым активистам из толпы хотелось взять нас «в плен». Солдаты ОМСДОНа спрашивали нас:
- Дяденьки, а можно мы дальше с вами?
Они были деморализованы и напуганы, и, когда у них убили командира, не знали, что делать дальше. Конечно, мы соглашались, ободряли их.
Нам повезло, что через несколько минут где-то недалеко со стороны мэрии вдруг раздался мощный залп - автоматная стрельба, такая плотная, как никогда раньше. Одновременно, длинными очередями, лупило не меньше десятка автоматов. Мы увидели, что окружающие люди стали в панике ложиться на землю, и это был шанс вырваться из «окружения». Мы быстрым шагом пошли растянувшейся колонной в сторону, откуда стреляли, закрывшись щитами. Некоторые окружавшие нас «активисты» стали снова атаковать, пытаясь нас задержать, но большинство лежавших на земле кричали им:
- Оставьте их, пусть уходят, сами ложитесь.
Всё-таки очень много среди них было совершенно случайных людей, которые и сами не понимали, зачем они здесь, лежали и ужасались творящемуся насилию и убийствам. Были и те, кто всего два года назад на этой же площади защищал Ельцина, а теперь, полностью разочаровавшись в его политике, вышел поддержать его противников. В общем, как писал Пушкин: «Не приведи господи увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!»
Когда мы вышли из-за деревьев на открытое пространство, то увидели удивительную картину – вся площадь была заполнена тысячами людей, лежавших лицами вниз и прикрывавших руками головы. Недалеко от нас, не разбирая дороги, прямо по спинам людей, в нашем же направлении шла совсем обалдевшая женщина и вела за ручки двух маленьких девочек. Все дергали её за одежду, кричали «ложись», но она была в полной прострации, так и шла, сама не зная куда. Нам тоже пришлось иногда наступать на людей, хотя они и старались отползать и открывать нам проход. Через минуту мы оказались у своих, возле автобусов. Оказалось, что подполковник Белов, получив по рации информацию, что нас зажали возле Белого Дома, вывел группу своих автоматчиков на рампу мэрии, поставил их в ряд и дал команду отрыть огонь в воздух, поверх толпы. Вот они и лупили длинными очередями, не экономя патроны.
Здесь собрался почти весь ранее стоявший в оцеплении личный состав нашего УВД СЗАО, не менее 150 человек. Провели перекличку, некоторые наши отсутствовали. Больше к нам не удалось пробиться никому. У многих из нас были разные травмы и открытые раны, пытались перевязываться всякими тряпками и бинтами из аптечек автобусников. У меня кровь долго текла внутрь рта из щеки, разорванной об зубы, я часто сплевывал, но потом она остановилась. Зато сама щека раздулась так, что почти заплыл правых глаз. Голова сильно болела, возможно, была легкая контузия.
Тут, внизу, прячась за автобусами, мы сидели и лежали, наверное, ещё около часа. На некоторое время всё успокоилось, стрельбы больше слышно не было. Но толпа вокруг не рассасывалась. Многие по прежнему были довольно агрессивны. Изредка в нашу сторону летели камни, и все стекла в наших автобусах были разбиты. Потом подошел Швидкин и сказал, что мы уходим, автобусы бросаем тут. Мы построились в колонну и пошли от здания мэрии в сторону Смоленской набережной. Обеспечивая проход, впереди и по бокам шло несколько представителей демонстрантов. Перед нашей колонной люди расступались и пропускали, образовывая коридор, а когда кто-то, особенно разгоряченный, пытался напасть, то его тут же останавливали сопровождавшие, говоря: «Не видишь? Они уходят, есть договоренность». И толпа сзади нас опять смыкалась. Позже стало известно, что связи с руководством Главка или МВД не было, никаких приказов о наших дальнейших действиях не поступало. Видимо, никто из больших милицейских руководителей в московском Главке и в МВД не решался брать на себя ответственность за прошедшие события и за будущее, просто ушли со связи. В прошедший час наши непосредственные руководители на свой страх и риск вели переговоры по рации со сторонниками Руцкого, чтобы нас выпустили из района Белого Дома беспрепятственно. От них требовали, чтобы мы сдали всё имевшееся оружие, но наши категорически отказывались, угрожая открыть огонь на поражение в случае силовых действий против нас. Удалось договориться разойтись мирно.
Когда мы отошли от мэрии на пару сотен метров, то сзади опять вспыхнула стрельба. Оборачиваясь, мы видели, как отобранный у военных грузовик, подъехав по рампе, таранит большие стеклянные двери на входе в мэрию. Начинался её штурм, «боевики» с оружием полезли в здание. Возможно, нападавшие ждали, когда мы уйдём, а может быть, просто так совпало. Мы прошли по Смоленской набережной километра два и увидели ряд автобусов, которые, как оказалось, приехали за нами. К вечеру мы, пробираясь по заполненным людьми улицам, доехали до здания нашего ОВД.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
У меня всё лицо было перекривлено на одну сторону, распухшее и синее, как у алкоголика. Явиться домой и показаться жене в таком виде было не очень удобно. Володя Поповкин ушел домой, а я, воспользовавшись тем, что в Москве было объявлено чрезвычайное положение и часть прибывших сотрудников просили остаться в отделении милиции на ночное дежурство, согласился подежурить. Поздно вечером я наконец-то позвонил жене, успокоил её и сказал, что пока не могу прийти домой, задерживаюсь на работе. Попытался уснуть на стульях в кабинете, но это было бесполезно – всё болело, и сон не шел. Наступила ночь, был объявлен комендантский час. Нас было в отделении человек 10, все вооруженные и запасшиеся большим количеством патронов. Иногда мы выходили на патрулирование ближайшего района, но на улицах было пустынно, все сидели по домам, хотя где-то вдалеке слышались одиночные выстрелы. Большую часть времени мы просто находились на первом этаже возле дежурки. Телевизор ничего не показывал, и все новости до нас доходили только по телефону и по мощной стационарной рации. Так мы узнали, что сторонники Руцкого к вечеру взяли штурмом мэрию, где тоже были погибшие. Было очень тревожно, потому что мы точно знали, что эти ребята не остановятся, и не без оснований опасались, что вскорости могут начаться нападения и на отделения милиции в разных районах Москвы. Поэтому мы готовились к возможной осаде, распределяли между собой огневые точки. Затем пришла информация, что они предприняли неудачную попытку штурма телецентра «Останкино», понесли потери, были отброшены и откатились обратно к Белому Дому. Мы восприняли это известие с удовлетворением – хоть у кого-то хватило смелости отдать приказ стрелять, и дать этим погромщикам нормальный отпор, которого они вполне заслуживали. А в середине ночи мы узнали, что в Москву массово вводятся войска, что Белый Дом вновь окружен и блокирован.
Рано утром 4 октября в ОВД опять набирали сотрудников в оцепления в различных районах Москвы. Но нас, недавно вернувшихся оттуда, уже старались не трогать, просто просили ещё подежурить в отделениях, потому что больше было некому. Поэтому от нас туда отправилась в основном смена «ночников», разбавленная разным сборным людом – связистами, кадровиками и ГАИшниками. От нашего отделения БЭП в эту дневную смену попал Витя Карлов и кто-то из наших сержантов. Вот тут уж им патронов к автоматам выдавали без счёта, кто сколько мог унести в карманах этих бумажных пачек, по 30 патронов в каждой.
К вечеру стало известно, что всё наконец-то закончено – Белый дом взят, а Руцкой с Хасбулатовым арестованы. Ребята вернулись из центра, все грязные, вымотанные и уставшие. Они рассказывали, что по ним тоже стреляли люди, утром прорывавшиеся из окружения от Белого Дома. Они видели, как захваченный «боевиками» БТР ехал по улице и из обоих башенных пулеметов, словно развлекаясь, стрелял по домам и киоскам. Потом его сожгли где-то дальше по улице Красная Пресня. Недалеко от станции метро «1905 года» снайпер с крыши ближайшей девятиэтажки убил еще одного нашего сотрудника из соседнего ОВД, а потом этого снайпера скинули оттуда пробившиеся к нему спецназовцы. Рассказывали, что отряд националистов Баркашова по подземным коммуникациям вырвался из окружения, попал в тоннель метро и вышел из него где-то на ближайшей станции с оружием, прямо в толпу ничего не подозревавших пассажиров, как разбегались от них сотрудники милиции на метрополитене. С места дежурства наших сотрудников не было видно, как по Белому Дому стреляли танки. Зато всё очень хорошо было слышно, а в сгустившихся сумерках они видели яркое зарево от горящего здания. В общем, мало кому из наших удалось остаться в стороне от этих событий.
Домой мне удалось попасть только поздно вечером 4 октября. Чрезвычайное положение и комендантский час никто не отменял, поэтому я так и заявился, в чем был – в грязном камуфляже, в бронежилете и с автоматом, скинул всё это добро в кучу в коридоре. Жена накинулась на меня чуть не с кулаками, плакала и обвиняла, почему от меня так долго не было известий. Всё это время, пока мы там «развлекались» она очень волновалась, не имея никакой информации. Она рассказала, что днём 3 октября, пока ещё работал телевизор и стали поступать первые сведения о начавшихся столкновениях, у нас дома собрался «женский штаб», в который вошла моя жена, жена Володи Поповкина – Люся, и жена еще одного нашего сотрудника – Инна. Они сидели вместе, пытались звонить по всем им известным телефонам и узнать хоть что-то о своих мужьях. Оказывается, ещё вчера днём, пока мы садились в автобусы на Смоленской набережной, Володька Поповкин умудрился с телефона-автомата позвонить себе домой, а когда не дозвонился – то додумался позвонить мне в квартиру и подозвал Люсю. Толком он объяснить ей ничего не успел, просто сказал, чтобы она быстро шла домой, никуда не высовывалась и ждала его там. И вот, как рассказала моя супруга, эта Люська, поговорив по телефону, ничего им не сказав, стала быстро молча одеваться и собралась уходить. Моя вместе с Инкой, не получив никакой информации и ещё больше разволновавшись, буквально прижали её к стенке, сказали, что никуда её не выпустят, пока не скажет, что ей стало известно. Та сбивчиво промямлила что-то типа: «Ой, ничего не знаю, девочки. Мой сказал мне быстро ехать домой, запереться, никому не открывать и ничего никому не рассказывать». После этого она убежала, а волнение двух наших оставшихся жён ещё больше усилилось. Так они и сидели, переживали, пока вечером я не позвонил.
Дома я наконец-то забрался в душ, замазал себе какой-то мазью разбитое лицо и улёгся спать в нормальную кровать. Помню, как я проснулся среди ночи и в свете ночника увидел, как по комнате шла босиком, в одной ночнушке моя маленькая дочь. Она тащила за ремень по ковру мой автомат-«ксюху», который она как-то умудрилась выкопать из кучи грязного снаряжения в коридоре. Эта картина почему-то всегда первой всплывает в памяти, когда мне вспоминаются события под Белым Домом октября 1993 года.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
Утром я опять пошел в отделение. Стало известно, что за два предыдущих дня погибло четверо наших сотрудников из различных подразделений УВД Северо-Западного административного округа, включая Шишаева. Сотрудников с мелкими ранениями, как у меня, поначалу никто толком не считал. Нашлись некоторые «потерявшиеся», которые оказались в разных больницах города с травмами и переломами. Некоторое время оставалась неизвестной судьба одного сотрудника, участкового из нашего ОВД «Хорошево-Мневники». Его звали Валентин и он появился на службе, спустя примерно неделю после событий. Все поразились его виду. Раньше это был высокий красивый и веселый парень. А теперь он был весь избит, со сломанными ребрами, полностью выбитыми передними зубами, и весь седой. Он приехал из больницы, где пролежал большую часть времени без сознания.
Шепелявя и запинаясь, он рассказывал, как 3 октября, во время прорыва демонстрантов к Белому Дому, его отсекли от нашей основной группы, и ему ещё с двумя или тремя нашими сотрудниками, пришлось заскочить в здание мэрии. Когда начался её штурм, он был взят «боевиками» в плен и уведен в Белый Дом. Перед этим он видел, как в холле возле лифтов поставили к стенке и расстреляли ещё одного нашего сотрудника, который вообще был в «гражданке», но у него нашли милицейское удостоверение и, возможно, спьяну приняли за «милицейского шпиона». В Белом Доме уже было не меньше сотни таких «пленных» из числа милиционеров и солдат-«срочников». Они лежали и сидели на полу, под охраной «боевиков»-автоматчиков. В здании откуда-то было много водки, и большинство из охранников были пьяны. Они, развлекаясь, вытаскивали из общей кучи то одного, то другого «пленного» и начинали их «допрашивать» и избивать. Валентин видел, как у одного солдата они долго прыгали на спине, будто изучая вопрос, можно ли человеку так сломать позвоночник. Валентина принимались бить несколько раз, вплоть до самого вечера, а когда он уже не мог стоять, то вытащили его во двор и прислонили к стенке. Ему повезло, что рядом проходил один из руководителей «боевиков», Альберт Макашов. Он спросил охранников, что они делают. Те ответили:
- Мента расстреливаем.
Макашов сказал:
- Этому менту уже хватит, отпустите его.
Так Валентина оставили в покое, просто бросив там, под стенкой. Он кое-как отполз от здания, был подобран «скорой помощью», где и потерял сознание.

Недавно мне попалась на глаза статья одного «писаки», в которой он на полном серьёзе утверждает о том, что «в ходе следствия, проведенного Генеральной прокуратурой, было установлено, что не было ни одного убитого из оружия, находившегося в руках защитников Белого Дома»! Вот так, вплоть до настоящего времени, журналисты и их заказчики-политики продолжают искажать эту часть нашей сложной истории. В «антиельцинском» порыве они показывают защитников Белого Дома «белыми и пушистыми», полностью возлагая вину за всех погибших на милицию и армию, которые, выполняя приказы своих руководителей, оказались на стороне Ельцина. Они проводят различные «акции памяти» и до сих пор возле Белого Дома можно увидеть аллею с фотографиями погибших гражданских лиц, убитых в 1993 году «кровавым режимом». Но что-то в ряду этих фото я так и не нашел Шишаева и других наших погибших и расстрелянных «боевиками» сотрудников, сколько не искал. Я очень негативно отношусь к Ельцину, считаю его лживым человеком и предателем Родины. Но, несмотря на это, я продолжаю считать, что именно защитники Белого Дома, уверенные в победе и своей будущей безнаказанности, первыми начали бойню, стреляя в безоружных, спровоцировали большое кровопролитие. Нисколько не сомневаюсь, что в случае их победы в стране установился бы настоящий фашистский режим, с массовыми казнями как действительно виноватых, так и невиновных. А народ, как всегда не разобравшись, в первый день встал на их сторону. Кстати, уже 4 октября в Москве никаких массовых демонстраций в поддержку Белого Дома не было, там остались только политики и «боевики». Похоже, прошедшие 3 октября события, в которых нам довелось поучаствовать, у многих людей изменили взгляд на происходящее, на «всенародно избранных депутатов» и на поведение их «защитников».

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
В последующие дни на работе пришлось писать массу всяких документов и объяснительных, тут же затребованных «проснувшимся» Главком. Кроме этого, всех наших пострадавших заставили поехать в милицейскую поликлинику и зафиксировать свои раны и повреждения. Мы, с незначительными ранениями, всё сопротивлялись, мол, зачем это нужно, но нас загнали туда в приказном порядке. А в поликлинике мы получили от хирургов очередную порцию унижений, типа: «И чего вы сюда все припёрлись со своими синяками? На работу ходить не хотите? Столько бумаг теперь из-за вас писать придётся!»
УВДшные политработники затеялись составлять представления на награждения некоторых из нас медалями, и меня тоже включили в эти списки. Но мы с мужиками посидели-подумали, и решили от медалей отказаться – уж больно неоднозначно в стране воспринимались прошедшие события, и было не ясно, чем эти «медальки» могли для нас «аукнуться» в будущем. Поэтому мы толпой пошли в политчасть и заявили, что от медалей отказываемся и, если уж хотят нас поощрить, то пусть награждают какими-нибудь ценными подарками. На том и порешили, и на очередном большом общем совещании мне, в числе прочих награжденных, вручили недорогой кухонный комбайн, выписали какую-то премию, а еще вручили хорошие наручные часы «Россия». Я потом их долго носил, пока однажды бандюки не расколотили их у меня прямо на руке, одновременно с несколькими костями. Но это уже совсем другая история.

В начале ноября нас начали вызывать на допросы, опознания и другие следственные действия. Для расследования событий у Белого Дома была создана большая следственная группа, около ста следователей, в основном из прокурорских работников, откомандированных в Москву со всей России. Расположились они в приведенных в порядок кабинетах в здании мэрии, на Новом Арбате.
Меня из числа сотрудников нашего ОВД вызвали на допрос одним из первых. Помню, что следователь представился Родионом Родионовичем, и был он прокурором какого-то маленького городка, кажется в Чувашии. На первом допросе всё было довольно доброжелательно, мы спокойно разговаривали и вместе курили, он задавал вопросы о ходе событий, я на них отвечал, а он записывал ответы. Мы выходили на балкон и я показывал ему, где мы стояли, откуда шли демонстранты и как мы отходили, мы рисовали схемы, которые я подписывал. На втором и третьем допросах все повторялось – опять я, с некоторым удивлением, отвечал на те же самые вопросы, давал такие же ответы.
А потом как будто что-то изменилось, или следователи получили указания о новых направлениях расследования. Были арестованы несколько наших сотрудников, и в их числе подполковник Белов, командовавший автоматчиками. Из всех дежурных частей ОВД были изъяты автоматы, которые по данным учетных журналов выдавались для несения службы в этот период, по всем им проводились баллистические экспертизы.
Будто и не было предыдущих допросов и подписанных мной протоколов. Пошли совсем иные, какие-то провокационные вопросы: Кто давал вам команду применять силу к демонстрантам? Насколько она была пропорциональна угрозе, и не было ли у вас превышения пределов необходимой обороны? Кто санкционировал ваш отход с места несения службы, или вы приняли такие решения самостоятельно, вопреки предыдущим приказам руководства? Было ли лично у меня оружие, и планировал ли я его применять на поражение? При этом мои ответы, которые я пытался давать, в написанном им протоколе искажались так, что менялся весь смысл происходящего. Так, мои показания о том, что первыми стрелять начали снайперы с Белого Дома, следователь старался записать, как «неустановленные лица с неизвестных направлений». А когда я обращал его внимание на эту неточность, то он сразу же начинал злиться и угрожать: «Ты что, криминалист-баллистик? Хочешь, чтобы я на тебя «дачу ложных показаний повесил?» На такой необъективный подход стали жаловаться все наши сотрудники, которых тоже часто таскали на допросы по одному.
Однажды на одном из допросов я не выдержал и, когда следователь подсунул мне на подпись очередной такой протокол, я отказался подписывать и разорвал его на несколько частей. После этого со стороны следака был целый взрыв негодования, он позвал охранника из коридора, они орали на меня, оскорбляли, и угрожали прямо отсюда отправить в следственный изолятор к уголовникам, если не подпишу тоже самое. А я сидел, и как заведенный твердил одну фразу о том, что в соответствии со статьёй такой-то Уголовно-процессуального кодекса РФ я, как сотрудник милиции, имею право изложить свои показания собственноручно, требую для этого чистый бланк протокола допроса. Применить ко мне силу они так и не решились, в раздражении кинули мне чистый бланк, в котором я ещё раз изложил своё видение событий и ответы на ранее заданные мне вопросы. После этого меня вызывали ещё пару раз, но последние допросы уже шли, будто по инерции, ничего мне не подсовывали, и подписываться под тем, чего не было, не требовали. Но других наших постоянно дергали до самого Нового года.

Dvoinik
Аватара пользователя
Москва - Зеленоградск
Стаж: 7 лет 7 м 27 дн
Сообщения: 165
Обсуждая между собой сложившуюся ситуацию, мы пришли к выводу, что прокурорские следаки получили конкретный «заказ» и отрабатывали его. Возможно, так произошло потому, что силы, стоявшие за Верховным Советом, и сторонники Ельцина пытались договориться между собой, отвести от себя ответственность, а всю вину за случившиеся события и за многочисленные жертвы возложить на рядовых исполнителей, таких как мы, да на военных, якобы действовавшим вопреки их «мудрым и правильным приказам». Позже стало известно, что несколько офицеров-танкистов, стрелявших по Белому Дому, «застрелились» при непонятных обстоятельствах. Нас очень активно пытались сделать «крайними». Но, судя по тому, что через некоторое время из СИЗО был отпущен подполковник Белов и другие арестованные наши сотрудники, а в наши дежурки вернули все ранее изъятые автоматы, получалось у них это не очень хорошо: ни одного трупа привязать к нашим автоматам не получалось, компрометирующих показаний свидетелей против нас тоже не было. Доказательства нашей «вины» явно рассыпались и от нас, наконец, отстали.
Уже в феврале 1994 года всех задержанных в Белом Доме, включая Руцкого с Хасбулатовым, отпустили из «Лефортово», расследование многочисленных уголовных дел закончено не было, никого из виновных не наказали и всю эту ситуацию спустили на тормозах. А Руцкого после всего, что он натворил, позже ещё и умудрились назначить губернатором Курской области, как будто ничего и не было.

На этом все. Жизнь пошла дальше. После этих событий жена стала очень активно пытаться уволить меня из милиции. Это оказалось не очень просто, но через год я все-таки перешел в другую правоохранительную структуру. Там тоже начались свои проблемы и "подставы" со стороны высокого начальства. Но каждый год 3 или 4 октября я обязательно выпиваю рюмочку-другую и вспоминаю те события и своих друзей.

Спасибо за то, что прочли.
С уважением, бывший сотрудник советской-российской милиции.

Chan
Аватара пользователя
Рыболовный фанатик
Калининград
Стаж: 6 лет 9 дн
Сообщения: 6888
Спасибо, было очень интересно. Если напишете книгу, будет успех. Вы талантливый!
Рыбачим вместе!

дмитрий
Стаж: 9 лет 20 дн
Сообщения: 279
СПАСИБО.

Мурманчанка
Аватара пользователя
г.Правдинск
Стаж: 3 г 9 м 14 дн
Сообщения: 2611
Валерий, все Ваши посты читаю всегда с удовольствием, вне зависимости от темы. Нравится ход Ваших мыслей, для меня близко и понятно Ваше восприятие мира.
Это хорошо, что Вы и такие, как Вы, затрагиваете события тех лет. Это ценно. Потому что Вы непосредственный участник тех событий и я больше Вам поверю, чем журналистам, которые освещали то время. Журналистика и тогда была заказной, как и сейчас.А время то нужно понимать правильно. Так как было на самом деле, а не так как кому нравится.И не зря девяностые называют лихими, они и правда были такими. Сложными, неоднозначными для понимания. Так что пишите :) , а мы будем читать...
Я - Татьяна. Приятно познакомиться.

Серый
Аватара пользователя
Балтрайон
Стаж: 8 лет 10 м 24 дн
Сообщения: 867
Спасибо! Это стоило прочитать!
Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о том что не сделал.

гарикс
Аватара пользователя
Стаж: 8 лет 7 м 8 дн
Сообщения: 112
Спасибо! Аж зачитался!
Будут Вам и судаки,и щуки
главное не опускайте руки!!!

Следующая страница

Кто сейчас на сайте

Сейчас этот форум просматривают: гости: 1